Вредная. Запретная. Моя - Алина Ланская
Как увидела его, так предательски дрогнуло сердце — осунувшийся, угрюмый, с мешками под глазами, будто он всю ночь не спал. Чуть было не рванула к нему через все кафе. Но заставила себя не торопясь пройти к столику, который располагался в дальнем углу.
— Привет! — Он привстал и помог мне сесть.
Да, Заленская, похоже, не врала — выглядел Леша мрачновато. Бледный, грустный, еще и морщинки прорезались между бровей. И главное, этот старый, растянутый свитер непонятного бурого цвета. А ведь хотела ж его выбросить, да все руки не доходили.
— По-прежнему косишь под нищего стажера? И как, тебе еще верят?
Вот приди он в нормальной одежде, я, может, и не завелась бы так, но зная о нем правду, я не могла не чувствовать себя еще больше обманутой.
— Что ты имеешь в виду? — Он нахмурился, отчего морщины между его бровями углубились.
— Я знаю, чем ты занимаешься в нашей компании! И это отвратительно! Я думала, ты обычный нормальный парень. А ты просто притворялся. Хорошо, кстати, платят шпионам?!
— Кому? — напрягся Леша. Он растерянно смотрел на меня, и казалось, понимал, что ужин у нас с ним сегодня будет не такой, как он привык.
— Только не говори, что ты не работаешь на этот концерн, ну, который нашу контору хочет купить! — Я чуть было не смахнула со стола меню, но вовремя поймала его. — Замша мне все рассказала, а кто это еще может быть кроме тебя?! Ты же у нас работаешь по чужим докам, ведь так?! Ты никогда не работал в рязанском филиале!
Не так я хотела начать наш ужин, а более сдержанно, как и подобает Снежной королеве, когда ее возлюбленный серьезно накосячил. Но не получилось, и все благие пожелания Реджи повзрослеть были отправлены в топку.
Мой врун явно не ожидал, что ему вот так сразу от меня прилетит. Даже в лице изменился, побледнел сильнее, а в глазах его сверкнула злость. Только один раз я видела эту злость, в тот день, когда облила его кофе. Тогда он не притворялся со мной милым заботливым ботаном. От этой мысли стало тоскливо.
— Не работал, да, — наконец произнес Леша, хотя нет, теперь он точно Алекс — чужой и незнакомый! — Но я сюда пришел не о рабочих проблемах говорить, Саша. Я хотел поговорить о нас с тобой.
— Неужели?! — Я усмехнулась. — Тут такой кипеж из-за тебя, мне даже замшу впервые стало жалко. Ты так и живешь да? Выискиваешь чужое грязное бельишко, а потом продаешь его тем, кто тебя нанял?! Прям как журналюги!
Нет, ну действительно! Я сама столько всего читала тупого про себя и про папу — и очень часто вранье с правдой настолько сильно перемешаны, что со стороны кажется, что все так и было. Взгляд, которым меня наградил Смирнофф после этих слов, мне очень не понравился. Жесткий и холодный, как металл. Никогда мой стажер на меня так не смотрел. Ничего, кроме мягкости, спокойствия и обожания я в его глазах прежде не видела.
— Вот уж не думал, что тебе так важна судьба этой компании.
— Да мне плевать на эту компанию, Леш! — не выдержав, закричала я. — Дело не в ней! А в том, что я не могу тебе доверять! Господи, да ты был самым нормальным из всех, кого я знала! Я такая счастливая была, что ты такой обычный, нормальный, без этого… двойного дна! А ты… Хитрожоп и тихушник! Ненавижу таких!
В кафе воцарилась тишина. Взгляды многих посетителей были направлены на нас. Похоже, кто-то узнал меня и снимал на телефон. Да и плевать! Не первый мой скандал и не последний! Но самый болезненный, это точно!
— Это бизнес, Саша, — холодно процедил Алекс. — В нем свои законы и правила, не путай мягкое с теплым, пожалуйста. Наши с тобой отношений — это про другое, и к тому, чем я здесь занимаюсь, не имеет вообще никакого отношения!
У меня даже рот приоткрылся от возмущения.
— Если не имеет, то почему мне ничего не рассказал? Почему за дуру держал? Тебе нравилось казаться милым, добрым и безобидным?!
— Вообще-то, я такой и есть. Милый, добрый и безобидный. Для тебя. Для тех, кого я люблю, я такой. Я с тобой не притворялся, Саша. — Он грустно улыбнулся. — Но в бизнесе, говорю тебе, другие правила.
— Значит, тебя и правда нанял этот иностранный концерн? Я не ошиблась.
Как же тяжело, когда разбивается мечта, когда рушится тот идеальный и единственно правильный образ того, кто стал тебе так дорог. А все опять оказалось ненастоящим. Что бы он ни говорил, но мне не нравилось то, чем он занимался. Попахивало махинациями, как у папы и Аракчеева. Я-то думала, что избавилась от этого дерьма.
— Технически меня никто не нанимал, Саша. Я сам вызвался. И ни капли не жалею, кстати. Иначе никогда бы не встретил тебя. Полтора месяца придирок от Берга, знаешь ли, не самая высокая цена за счастье видеть тебя, обнимать тебя, слушать тебя. Даже когда ты орешь вот как сейчас, я все равно счастлив.
— Что-то не особо заметно, — пробубнила я и отвела взгляд. — И нечего мне тут в уши лить.
Рядом раздался негромкий голос официанта:
— Извините, вы будете что-то заказывать?
— Да, конечно, — быстро, пока я не успела нагрубить, ответил Леша. — Буквально пара минут еще.
И едва мы снова остались вдвоем, он взял меня за руку:
— Ты перевернула всю мою жизнь за этот месяц. Саш, да, мы, может, не совсем правильно начали, но что было, то было. Я не делал ничего, за что мне было бы стыдно. Да, я не рассказал тебе сразу о себе все, на то были причины, хотя и пытался поначалу… главное, другое — в своих чувствах к тебе я всегда был предельно честен.
Я медленно высвободила руку. От его слов на душе теплело. Я так хотела ему верить!
— Я шла сюда, чтобы все о тебе узнать. Не знаю только, надо ли мне
