Князь/Грязь - Грильяж
— Волна земли!
И ничего.
— Мальчик. Медитация и дыхание нужны не каждый раз, иногда лезть в космос не требуется, тебе было важно почувствовать энергию. Вспомни тот момент, когда получилось и вытащи его из своей памяти, воспроизведя покалывание, — произнёс Пётр Петрович и щёлкнул пальцами.
Алёшенька закрыл глаза, вздохнул несколько раз в ритме 15-6 и произнёс:
— Волна! Земли!
Небольшой кусок дорожки, на которой были набросаны опилки, дёрнулся, резко затормозил, а затем рванул вперёд.
Вместе с юным Обломовым, который словно окаменел, но как-то удержался.
Вот только волна земли направилась ровно в высоченный тополь.
— Поворачивай! Тормози! — крикнул дед, но сам магии не применил, хотя точно мог.
*Бай!*
— Вот же олух, — только и вздохнул Пётр Петрович, — Эй, Алексей Алексеевич, ты живой или ты зомби будешь?
— Я… вшорятки, — пробормотал узор на коре дерева и сполз вниз, расцарапав себе лоб.
На следующий день Алёшенька был отправлен в местный лазарет на повторную обработку ран. Вчера лекарь приходил лично, но сейчас дед как-то настойчиво отправил мальчика на прогулку.
Смысл стал ясен тогда, когда Пётр Петрович поднял трубку, а спустя ещё минуты две дозвона заговорил:
— Алексей Алексеевич, Ваш сын, конечно, не гений, но уже дважды сумел применить волну земли.
Последовала пауза.
— Да, думаю, через недельку он сможет осознанно её применять, тогда-то Вы его и забирайте. Дальше смысла нет, да и учебный год близко. Вот только он отчего-то всячески сопротивляется учить информацию об аристократах, родах и прочую теорию. Да, рекомендую нанять девушку-репетитора. Подобно Вам он уже заглядывается на взрослых дам… Да, рановато, но пробуждённая магия разжигает у большинства переходный период… Да, у Вас он наступил позже, но и Алёшенька явно не обделён силой, пусть этого и не разумеет… Да, оплату Вы можете перевести тогда, когда он будет дома…
Разговор вышел весьма длинным и отличался от обычного, когда дед с нанимателем оказывались воочию друг с другом.
В последующие дни волна земли юного Обломова стала стабильной, но вот с управлением у Алёшеньки явно были проблемы. Приближаясь к деревьям, он теперь успевал спрыгнуть, однако даже поворота освоить не сумел.
— В академии тебе помогут с основами. Моя знакомая Анна Павловна Стремоусова ушла на пенсию, её внучке как раз планируют доверить первогодок. Вот письмо, что ты должен будешь передать. Пусть я и договорился по телефону, но без текста договор силы не имеет, — назидательно сказал дед.
Мальчик кивнул и спрятал в только что надетую рубашку текст.
И, похоже, там был внутренний карман? Не знаю почему, но это казалось мне странным.
— Хо? А ты в честь праздника надел рубашку мага, молодец, — похвалил Пётр Петрович.
— Если честно, чистого уже не осталось. Остальное всё собрал в чемодан, ведь скоро за мной должны приехать, — ответил юный Обломов.
— Хо-хо, пошли, на прощание я приготовил лучшее, что дала матушка природа!
Эх, такие ароматы от запечённой рыбы, свиной рульки, солений и ягод… а мне просто молоко в бутылочке.
Чтобы отвлечься, я уставился в потолок, быстро досчитал до пятисот и сосредоточился на собственном дыхании. Как и обычно это привело к тому, что я очень быстро заснул.
Проснулся я тогда, когда в доме уже было темно.
Однако странностью было, что разбудило меня перемещение люльки.
Дед, аккуратно неся меня, подошёл к кровати Алёшеньки, положил ему ладонь на рот и шёпотом сказал.
— Дом окружён. Кем не знаю. Их много и они сильны. Бери Аирчика и прячьтесь в подпол. Что бы ты не увидел и не услышал, не высовывайся.
Юный Обломов послушался учителя, и мы с мальчиком оказались в месте, которое было явно больше площади да этажности дома. Дед же с нами не пошёл.
Сотни склянок, какие-то камни, кости, черепа…
Немного банок с солениями. Затхлая часть с картошкой, свеклой, морковью и чем-то непонятным, может с хреном или другим корнеплодом.
Алёшенька по неведомой мне причине сел на пол именно около овощей.
Ну, я бы тоже, наверно, выбрал подобное место. Около стекла опасно, около частей чудищ страшно.
*тскря-ааа-ст-т!*
Шевельнулась земля, а с потолка что-то посыпалось на нас.
Остальные звуки были не слышны.
Алёшенька сел на корточки, закрыл глаза и, кажется, начал молиться.
Не знаю точно, сколько прошло времени, но через ещё пять или шесть встрясок земли в подпол спустился дед.
Одна рука у него безжизненно повисла, а другой он опирался на посох.
Сначала я не понял, но потом испытал ужас, но сдержал крик.
Второй ноги и части туловища уже просто не было.
— Алёшенька. Не смотри. Их оказалось больше, чем я рассчитывал. И их цель кто-то из вас двоих, а не моя смерть. Если была она, то они её уже выполнили… — медленно произнёс дед.
— В-в-вы мертв-вы? — выдавил из себя юный Обломов.
— Да. Я упоминал, что я владею магией смерти. У меня нет дара, так что в моём случае это всего лишь право на посмертную, но короткую жизнь. Терять мне уже нечего, следующая волна врагов уже рядом. Но они пусть и многочисленны, но наверняка последние, среди них кто-то очень сильный, я примерно догадываюсь, что это за тварь. Я помогу вам двоим спастись. Благо по просеке нет деревьев, и ты с твоей волной земли можешь… должен успеть, пока я остановлю время и задержу врагов. Всё, идём! Они рядом.
Далее Алёшенька и дед медленно вышли. Пётр Петрович показал молчать, но добавил шёпотом:
— Жди сигнала. Как только я скажу слово «Восход» или меня убьют окончательно, то выбегай через этот выход, прыгай на старую дверь и применяй магию. Удачи вам. А я пошёл.
Мне в люльку начало что-то капать. Что-то тёплое и солёное.
Но у Алёшеньки не отнять исполнительности. Пусть его руки дрожали, меня он не бросил.
Он прижался к косяку двери и стал прислушиваться.
Я тоже оказался этим занят.
— Окружайте! Найдите обоих ублюдков живыми или мёртвыми! — раздался звонкий женский голос.
— Две ауры в доме. Но к нам идёт что-то странное, — быстро прокричал молодой мужской голос.
— Кхоо. Детки, вы рано меня списали. Я не знаю, кто вы, и почему вы решили прийти за моими внуком и учеником, но вас я заберу с собой туда, куда уже шагнул одной ногой и всей душой, — скрипуче, но без тени эмоций произнёс Пётр Петрович.
— Ха-ха, учитель, ты убил всего лишь наёмников. Что ты сможешь сделать мне с моей вселенной яда? — рассмеялся снова женский голос.
— Так вот кто ты, Глория!
