Па-де-де - Татьяна Михайловна Василевская
— Тянем, тянем носок! Девочки!!! Работаем!!! Кто не желает работать, ради Бога, сидите дома. Тем кто ленится, тут делать нечего!.. Тянем носок! Регина!!! Ты уснула что ли?! Что за поза с согнутыми коленями. Ты как кавалерист. Такой позиции тут вообще не должно быть! Нет такой позиции в танце! Нет! Колени распрями!!! Еще!!!
Щебечущей стайкой маленькие будущие звезды балета радостно выпорхнули из здания школы искусств и с визгом и хохотом побежали в сторону трамвайной остановки.
От места остановки улица просматривалась далеко. Никакого трамвая на горизонте видно не было. Девочки с радостно-возбужденным видом заговорщиц облепили киоск, с мороженым.
— Ты знаешь, Сосницкая, сколько калорий в каждом мороженом, которое ты съедаешь? Это еще одна тонна жира на твоих боках! — очень похоже подражая интонации преподавательницы передразнила Гиеновну Соня Новикова. Девочки радостно засмеялись. Ира Сосницкая мечтательно оглядела витрину. Жалея, что денег у нее хватает только на одно запретное лакомство.
— Я буду самое-самое жирное и самое калорийное! И пусть Гиеновна удавится! — Ира решительно протянула продавщице деньги, ткнув тоненьким пальчиком в «Лакомку».
Женщина с добродушным почти круглым лицом, явно не озабоченная присутствием чего-то лишнего в собственной почти квадратной фигуре, ухмыльнулась, подавая маленькой тощенькой покупательнице выбранное ею мороженое.
— Держи, деточка… Вот, сколько работаю, все больше убеждаюсь, что совсем ненормальные у вас там в вашей школе учителя. Год за годом одно и тоже! Ужас! Готовы детей заморить. Умалишоты! — мороженщица сокрушенно покачала головой. — Кушай деточка, кушай. Тебе за раз пять таких мороженых съедать нужно… Вот же мучают детей то своими придумками…
— Спасибо, — немного смутившись, улыбнулась Ира. Вот, жаль, что не эта добрая тетенька их преподаватель. Она бы не орала, что они носок плохо тянут. Она бы их вкусностями подкармливала. Ира хихикнула.
— Отличный выбор, Сосницкая! Две тонны жира на твоих боках! — в очередной раз, прокомментировала Соня голосом хореографички.
Девочки покатились со смеху.
— Терпеть ее не могу, эту Гиеновну. — с наслаждением откусывая куски пломбира смешанного с глазурью, сказала Ира. — Жаба!
Девочки согласно кивнули. В подтверждение согласия, откусывая по солидному куску запретной вкуснятины. Акция протеста это так приятно и, главное, невероятно вкусно!
Подъехал трамвай. Компания юных нарушительниц
правил, толкаясь и хихикая втиснулась в салон, наполнив его шумом, радостным возбуждением и суетой. Проезжая мимо здания балетной школы, Ира показала язык и потрясла в воздухе остатками мороженого.
— Сашка, ты? Мой руки! И иди обедать! — крикнула мать из кухни, услышав как хлопнула входная дверь.
— Сейчас, мам! — крикнула в ответ Саша, бросая на пол выложенный блестящей плиткой тяжелую сумку, успевшую оттянуть за время дороги худенькие плечи. Из кухни вкусно пахло. Стянув пуховик, Саша танцующей походкой направилась в ванную.
— Как прошло занятие?
— Нормально. Гиеновна, как всегда орала как сумасшедшая на всех, и была всеми недовольна, — усаживаясь за стол сообщила Саша. Как обычно, после морозного воздуха в домашнем тепле навалилась накопившаяся за день усталость. Захотелось лечь и лежать. Не двигаясь, вообще ничего не делая.
Мать подошла и коснулась губами платиновой макушки дочери. По сути, Сашка еще совсем-совсем ребенок…
— Саша, ты всегда можешь ммм… перестать ходить туда. Именно туда. Я не говорю бросить заниматься совсем, просто можно найти другую балетную школу, где требования будут менее жесткие… — Мать слегка смущенно смотрела на дочь. Она была рада и горда проявлением такой целеустремленности и упорства. Но, с другой стороны, ее бы вполне устроило, если бы дочь просто занималась любимым увлечением, без вот этой вот выматывающей муштры, без ежедневных нагрузок забирающих все силы. Детям по десять лет, а из них выжимают все соки. Не скажутся ли, если не прямо сейчас, то впоследствии подобные нагрузки на здоровье?…
Саша с удивлением посмотрела на мать и уверенно помотала головой.
— Мам, ты что?! Ты же знаешь, что это лучшая школа. И ты же знаешь, балет это постоянный труд, работа над собой изо дня в день. Только так можно добиться результата… — с серьезным, не по возрасту, взрослым видом сказала девочка. Вера Сергеевна закатила глаза. Это все мама! Ее мама, Сашина бабушка, со своим балетом, будь он неладен. Вбила в голову ребенку, что ничего лучше в жизни нет и Сашка обязательно должна стать великой балериной, потому что у нее явные способности. Прямо вот великой балериной! Никак не меньше.
Вера Сергеевна не противилась, когда шестилетняя дочь, очарованная рассказами бабушки и фотографиями из ее альбомов, и конечно театральными постановками, на которые постоянно водила ее бабушка, сделала свой выбор. Вообще Вера Сергеевна, была уверена, что в таком возрасте нет еще серьезных целей и желаний. Постоянных, по крайней мере. Детям быстро все надоедает. Сегодня хочу быть доктором, завтра актрисой. И с балетом думала она будет также. Позанимается и через какое-то время остынет. Захочет, к примеру, на скрипке играть или быть фигуристкой, или заниматься живописью. Но чем дальше, тем все серьезней и серьезней ее дочь относилась к своей мечте. И тем меньший восторг у самой Веры Сергеевны вызывала эта выбранная ею мечта. Потому что она была дочерью балерины и знала что это означает. А жизнь, она гораздо больше чем одно, пусть даже самое любимое и обожаемое увлечение. А тут ничего другого нет. Сашка ничего кроме учебы и занятий хореографией не видит. Не остается больше ни на что сил и времени. Ни в кино с подружками сходить, ни съездить куда-то. Вздохнув, мать будущей примы поставила на стол тарелку с аппетитно пахнущей куриной лапшой.
— Ешь! — скомандовала она.
Саша хихикнула.
— Гиеновна бы сейчас была вне себя и орала бы как сумасшедшая! Лапша — это еще одна тонна жира на боках!
Вера Сергеевна покачала головой и сердито сказала:
— Саш, вероятно, это очень непедагогично, но она у вас действительно сумасшедшая. Да к тому же абсолютно неуравновешенная. Уже сколько раз родители вопрос ставили перед руководством… — Вера Сергеевна махнула рукой. Ни к чему ребенку эти подробности. Да и что толку? Неуравновешенная и грубая преподавательница никуда не денется, потому что Саша не уйдет из чертовой школы. Ее все устраивает. Это ее жизнь. Жизнь, которая, по
