Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1975 год
Вернувшись в Париж, он услышал об экспедиции капитана Бенара на Новую Землю и уже не мог оставаться спокойным. Он отправился в Арктику с его экспедицией и вызвался на самое трудное задание — первое пересечение северного острова Новой Земли.
Маршрут к губе Крестовой проходил по узкой горной долине с топким дном и каменистыми осыпями, с ледниками на склонах, перегородившими долину в средней части. После этой экспедиции по личному приглашению архангельского губернатора он принял участие в новоземельской экспедиции 1909 года. В дополнение к плану он берется вновь искать удобный проход на Карскую сторону. «Если проход найдется, то промышленное значение будущего Крестового становища возрастет раз в десять. Тот проход, которым следовали мы (с французами в 1908 г. — В. К.), нельзя рекомендовать: для переправы грузов он решительно недоступен — два огромных ледника загромождают его».
Позднее отмечалось, что программа экспедиции была разработана В. А. Русановым. Базовый лагерь был организован в губе Крестовой. Это было ошибкой — лагерь был неподвижным, и для разведки прохода Русанову нужно было уйти от него на шлюпке за 130 верст к полуострову Адмиралтейства. Именно Русанову, так как начальник экспедиции ограничился короткими экскурсиями в районе базового лагеря. В этом «вынужденном» маршруте Русанов впервые нанес на карту десятки новых островов, ледников и заливов. Новому пути к карскому побережью, открытому им тогда, впоследствии было присвоено его имя. Вся официальная часть программы была сделана за 20 дней — из 56 проведенных в полевых условиях.
Власти, снарядившие экспедицию, быстро сообразили, кто был ее подлинным организатором и вдохновителем. И в следующем, 1910 году Русанов возвращается на Новую Землю начальником экспедиции из 16 человек. Официальная программа предусматривает только обследование побережья от полуострова Адмиралтейства до Архангельской губы. Русанов же, помимо этого, предполагает обогнуть на экспедиционном судне «Дмитрий Солунский» весь северный остров Новой Земли. 150 лет назад такое удалось Савве Лошкину. Теперь нужно заново накапливать драгоценный опыт ледового плавания.
Год назад неудачный выбор базового лагеря обошелся Русанову в 130 верст «холостого маршрута». Чтобы не повторять этой ошибки, Русанов с моторной шлюпкой высаживается в Глазовой губе, судну предстоит работать в Архангельской губе, и еще одному отряду — у Панкратьевских островов. Судно «Дмитрий Солунский» используется таким образом, как подвижная база, а работы ведутся на трех участках побережья. За 19 дней была выполнена официальная программа.
Но предстояло самое сложное: плавание вокруг северного острова. 12 августа судно двинулось вдоль побережья на север.
По правому борту в разрывах тумана проступали силуэты горных хребтов, рассеченных многочисленными ледниками, спускавшимися в заливы. Время от времени оттуда доносился тяжкий грохот — рушились айсберги. Когда туман поднимался, вырисовывались очертания ледникового панциря, перекрывшего весь север Новой Земли. 16 августа судно было на самом севере, у мыса Желания. 19 августа сделали попытку идти дальше, но скоро уперлись в кромку дрейфующих льдов и вернулись назад. Еще два дня все море вокруг было заполнено дрейфующим льдом. Лишь узкая полоска чистой воды вела на юго-восток, и судно, осторожно постукивая мотором, пошло вперед... Берег за заливом Течений на картах был показан пунктиром. Изменился характер побережья. Спокойные, плавные очертания плато постепенно поднимались в глубь суши, где на него всей своей тяжестью наваливался ледниковый покров. Огромные языки выводных ледников с обрывами фронтов длинной чередой один за другим проходили по правому борту.
«...С грохотом обрываются их ледяные утесы, и тогда разверзается глубокое море и на мгновение поглощает их. Широкие волны кругами несутся из клокочущей темной пучины. Каскады, фонтаны и струи воды бешено взлетают кверху. Белая водяная пыль застилает небо и покрывает собою весь этот летящий, грохочущий хаос».
Несмотря на все ледовые ловушки и другие препятствия, маленькое судно и его мужественный экипаж все дальше и дальше пробиваются на юг. Не хватает карт. Русанов отмечает, что самые точные карты этих мест сняты его другом ненцем Ильей Вылкой, который и на этот раз сопровождает его в плавании. «Бесконечное число раз рисковал Вылка своей жизнью для того только, чтобы узнать, какие заливы, горы и ледники скрыты в таинственной, манящей дали Крайнего Севера. Привязав к саням компас, согревая за пазухой закоченевшие руки, Вылка чертил карты во время самых сильных новоземельских морозов». В честь своего друга и сотрудника Русанов назвал один из ледников его именем. Через пять суток ледового плавания «Дмитрий Солунский» победителем вошел в Маточкин Шар и 9 сентября бросил якорь в Кольском заливе. Самая яркая и успешная экспедиция Русанова была завершена.
На следующий год ему было поручено обследовать участок южного побережья Новой Земли. Сам Русанов считал, что этим «обходом вокруг южного острова должно было завершиться и общее рекогносцировочное обследование всей Новой Земли». Он упорно продолжал совершенствовать организацию и тактику своих экспедиций. Многочисленный экипаж — непроизводительная обуза для подобной экспедиции, да и судно с большой осадкой не лучший вид транспорта — и Русанов выбирает парусно-моторную лодку «Полярная» водоизмещением всего 5 тонн с пятью членами экипажа, включая его самого.
Пассажирское судно доставило их в Белужью губу 8 июля 1911 года, и уже через два дня они вышли в маршрут. На этот раз официальная часть была выполнена за 23 дня, а еще через неделю экспедиция достигла Карских ворот. Здесь их ждала необычная картина.
«Где же те страшные льды, которые в этих местах столько судов пленили, разбили или обратили в бегство? Впереди, к востоку, расстилалось сверкающее, ласковое, слегка волнующееся и совершенно свободное от льдов Карское море».
Понадобился еще месяц, чтобы завершить намеченный план. Во многих местах Русанов высаживался и совершал маршруты по побережью. Однажды, провалившись на небольшом ледничке, он очутился в гроте, промытом талыми водами. С трудом, с помощью геологического молотка он выбрался наружу и... попал в метель.
Еще один полевой сезон в итоге завершился успешно.
И это было его последнее пребывание на Новой Земле, накануне той экспедиции, из которой Русанов не вернулся.
Сейчас, бесстрастно — насколько это возможно — анализируя эти экспедиции Русанова, мы имеем право, говоря академическим языком, вычленить тот особый экспедиционный стиль, который можно назвать «русановским»: строгий отбор помощников, наличие двух программ — официальной (минимальной) и личной (максимальной), предпочтение мелкосидящим малотоннажным судам и, наконец, непрерывное наращивание от экспедиции к экспедиции поставленных целей.
И это необходимо учитывать, когда говорят о последней экспедиции В. Русанова, в которой наиболее случайным было ее исчезновение...
Накануне бессмертия
Маршруты Русанова на Шпицбергене в июне — августе 1912 года были описаны всего только в двух опубликованных письмах. Кое-что удалось восстановить по отчетам одного из вернувшихся, Р. Л. Самойловича, впоследствии выдающегося советского полярника. И все... Поэтому они всюду описаны весьма неполно и часто неточно. Один из маршрутов сам исследователь задает совершенно четко: его общее направление — юго-восточное, по сквозной долине, соединяющей побережья острова: «...Наиболее узкое место между восточным концом Бельзунда и Китовым заливом Стур-фьорда». Он выбрал юго-восточное направление, хотя географически короче двигаться строго на восток. Но этот путь перегружен хребтами меридионального простирания. Но ведь и выбранное им направление было очень тяжелое — по ледникам Паула и Стронга. Почему же не направился он на северо-восток, по долине Челлстрём, свободной от ледников? Ответ, видимо, в том, что описание долины Челлстрём появилось спустя семь лет после русановской экспедиции, а траверс по ледникам Паула и Стронга был пройден русскими геодезистами еще в 1901 году, о чем Русанов, наверное, знал. А целью его похода было не открытие новых территорий, а поиски месторождений угля, и поэтому повторение маршрута не имело принципиального значения. Самое главное, он позволял сберечь время, так как в случае успеха отпадала необходимость продолжительного плавания на судне в окрестных ледовитых водах вокруг южной оконечности Шпицбергена.
Русанов выступил в поход 18 июля и только 21 достиг Стур-фьорда. «Затем я стал продвигаться вдоль западного Стур-фьорда к северу. Путь вдоль этих гористых берегов чрезвычайно интересен, но необыкновенно труден». Здесь Русанов выставил три заявочных столба на участках выхода углей, один из которых был обнаружен в августе 1925 года С. В. Обручевым. В этом направлении отважный исследователь не прошел, по-видимому, и 20 километров, так как «возвращение новым, более северным и чрезвычайно растресканным ледником оказалось в высокой степени опасным». На современных картах этот ледник называется Томсон. Здесь Русанов провалился в трещину глубиной до 100 метров, но удержался на остатках снежных мостов и был опасен спутниками.
