Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год
Я поплыл на правый борт в район кормовой лебедки, с которой были спущены приборы. Немного подвсплыв, на глубине четырех метров я встретил обломки льда, плотно прижатые к борту и друг к другу. Трос оказался смещенным к корме. Один из батометров был зажат обломками льда. С собой у меня был конец капронового фала, выходившего наверх в шахту. Освободив батометр и сняв его с троса, я нанизал его на фал, как надевают пойманную рыбу на кукан. Затем попросил по телефону выбирать трос. Лебедка заработала, и вскоре снизу поднялся следующий прибор. Я снял и его. Геннадий по телефону все время напоминает, чтобы я следил за чистотой входа в шахту — все же сейчас это единственный путь наверх. Но все было спокойно. Наверху тоже следили за ледовыми условиями. Я снял все приборы и концевой груз. Все это нацепил на капроновый фал, защелкнул карабином и отпустил. «Улов» тут же через шахту подняли наверх.
Мне тоже можно подниматься. Возвращаюсь к нижнему входу в шахту. Пока спускают кресло-беседку, смотрю наверх. Там белеют винты и обломки льда, которые все еще сжимаются напирающими ледяными полями. А здесь, под килем, все спокойно. Нет, не зря еще при проектировании мы настаивали на устройстве такой шахты на ледоколе. Сажусь на беседку, командую по телефону: «Вира!» Задевая ластами стенки шахты, еду наверх и через минуту оказываюсь в теплом и светлом помещении.
Говоря о шахте, я вспомнил случай, происшедший во втором рейсе ледокола, когда мы осваивали методику погружения водолазов через шахту в зимнее время. На одной из станций в Карском море запланировали спуски через шахту, так как спускаться с борта в битый дрейфующий лед было опасно.
Начали готовиться к спуску. Открыли верхний люк шахты. Опять шуга! Она попадает в шахту на ходу ледокола. Плотная шуга набивается до самого верха, и невозможно через нее ни спустить прибор, ни пролезть человеку. Опыт показал, что единственный способ очистить шахту — это дать в нее по шлангу пар от судового котла. Так и сделали. Вскоре нам сообщили, что шахта свободна и можно погружаться.
Спускаясь на беседке до середины шахты, прошу прекратить спуск. Проверяю работу дыхательного автомата, схожу с беседки. Поднялся вверх, жду, когда мне подадут фотоаппарат, и при этом начинаю ощущать, что сначала мне стало тепло, а затем и жарко. Я даже вспотел, хотя находился без движения. Такого со мной еще не бывало! Наоборот, при спусках под лед в Арктике более привычными были ощущения озноба и холода.
И тут я все понял. Желая сделать все быстрее и лучше, кочегары не только растопили шугу в шахте, но и нагрели в ней воду. Прошу передать по телефону мое «горячее» спасибо друзьям-кочегарам и тороплюсь выйти из шахты, чтобы охладиться в привычной (с температурой около минус двух градусов) воде. Кадачигов шутит по телефону: «Жар костей не ломит! Чудак, грейся!» В тот раз под корпусом ледокола я замерз даже больше обычного, так как влажное от пота шерстяное белье грело плохо.
...Сжатие льдов продержало нас на одном месте почти сутки. За это время мы приняли по фототелеграфу ледовую карту района, и капитан смог выбрать оптимальный курс выхода в зону с меньшей сплоченностью льда. У мыса Желания «Отто Шмидт» вошел в Карское море для проведения гидрологической съемки. В средней и юго-западной частях моря предстояло провести наблюдения почти на семидесяти станциях.
Последние годы в Карском море суда под проводкой ледоколов плавают не только летом, но и зимой, в полярную ночь. И всем судам, даже атомным, необходима при этом информация о ледовой обстановке и прогнозах ее. В частности, данные о термическом состоянии вод моря, которые мы получили в результате съемки, будут использованы при составлении ледового прогноза на осенне-зимний период. С вступлением в строй «Отто Шмидта» эти съемки возможно проводить каждый год и почти на всей акватории моря. Первую такую экспедицию возглавлял З. М. Гудкович, старейший полярник, а ныне руководитель научной программы КАРЭКС, предусматривающей разработку математической модели гидрологических и ледовых процессов в Карском море. Программой предусматривается прогнозирование состояния вод и льдов этого моря.
При планировании схемы расположения точек наблюдения в море и маршрутов между ними учитывается все: и мощность льда на пути, определяющая скорость движения ледоколами запасы топлива и воды, и время окончания рейса, и многое другое. Ледокол, вступая в схватку со льдами, должен, подобно борцу на ковре, правильно рассчитать свои силы. Ведь поблизости нет судов, которые могли бы прийти на помощь. Так, например, в первом рабочем рейсе в условиях начавшейся полярной ночи «Отто Шмидт» был единственным надводным судном во всем Карском море.
Выполнение съемки шло успешно. По плану одна из гидрологических станций широтного разреза располагалась вблизи восточного берега северного острова Новой Земли. Я поднялся в штурманскую рубку, чтобы уточнить условия подводных работ в этой точке.
Знакомясь с картой, обратил внимание на удивительное сочетание названий ряда географических объектов в этом районе. Сами названия, их глубоко логическая последовательность дают возможность и сейчас зримо представить пережитое первооткрывателями.
...Небольшое деревянное суденышко пробирается среди льдов на юг вдоль неизвестного берега Новой Земли. Слева тяжелые арктические льды, грозящие прижать смельчаков к высокому барьеру ледника, от которого со страшным грохотом отламываются огромные айсберги. Порывистый холодный ветер рвет из окоченевших рук мокрую и тяжелую парусину.
И вдруг впереди по курсу — мыс Опасный в окружении пенистых бурунов на подводных скалах. Стал еще уже и без того неширокий проход между берегом и дрейфующим льдом. Но не страх ведет вперед отважных.
Полуостров Сомнений — это на его оконечности находился пройденный мыс. Но что за этим полуостровом? На карте берег обозначен пунктиром. И снова (уже который раз!) — навстречу неизвестности.
Залив Благополучия открылся взору удачливых в этот раз путешественников; он глубок и просторен.
Бухта Укромная — в самом конце залива; высокие берега защищают потрепанное судно от злого северного ветра; здесь можно стать на якорь, починить снасти и паруса...
Такие названия не придумывались. Они рождались из чувств и переживаний простых и сильных людей в их борьбе с суровой северной природой. В те времена стихия часто была сильнее, и это тоже находило отражение в географических названиях.
Современные корабли, оснащенные новейшей навигационной техникой и располагающие точными картами, плавают ныне здесь без всякого опасения. Но разве может сравниться такое благополучие с нелегкой, но счастливой судьбой первопроходцев?
Съемку закончили в конце августа и вышли в Баренцево море. Рейс подходил к концу. В каютах стучат пишущие машинки — полным ходом идет составление научно-технического отчета о выполненных в рейсе работах. Наша группа подводников готовится к отъезду в Ленинград.
Так получилось, что окончание рейса совпало со второй годовщиной подъема на ледоколе Государственного флага СССР. Экипаж и экспедиционный состав могут гордиться сделанным за эти два года. Выполнено восемь научных рейсов. Пройдено более шестидесяти тысяч миль, из них треть во льдах. Наблюдения выполнены на двух тысячах гидрологических станций. На многосуточных станциях ледокол продрейфовал вместе со льдом более шестисот миль. Собраны уникальные научные материалы о природе ранее мало исследованных районов морей западной Арктики.
«Отто Шмидт» знают в портах Норвегии, Исландии, Дании. Множатся экспонаты судового музея. В одном из документов Владимир Оттович Шмидт, присутствовавший при спуске ледокола, вспоминал, что Отто Юльевич мечтал о том времени, когда исследования в Арктике будут проводиться не с «попутных», а со специально построенных и оборудованных судов. Научно-исследовательский ледокол, носящий имя большого ученого,— это воплощение его мечты.
Льды кончились, и «Отто Шмидт» вышел на чистую воду, встречая крутую волну. Ветер в снастях не просто поет — гудит. Ледокол медленно раскачивается с носа на корму. От удара носовой части о волну вздымается стена брызг, достигающая ходового мостика. Вода белой пеной лезет через якорные клюзы на палубу. Поднятый занавес вспененной воды в ярких лучах низкого осеннего солнца становится ярко-белым. После каждой такой вспышки, освещающей через носовые иллюминаторы кают-компанию, водяная стена с шумом обрушивается на носовую надстройку. Арктическая вахта «Отто Шмидта» продолжается.
Баренцево море — Карское море Владимир Грищенко, кандидат географических наук Фото автора
В горах высокого Алая
