Нормальные герои всегда идут в расход - katss
Где там мое успокоительное? Подрагивающими руками нашарил в кармане последнюю пачку сигарет. Но вселенная решила меня добить: мы двинулись в коридор.
Почесав чуть курносый носик пыльным пальцем и брезгливо вытершись платком, Лавгуд деловито огляделась. Я хмыкнул: ну тут-то уж точно ничего не найдется! Хожу по этому коридору каждый Мерлинов день... И тут Луна с хрустом отодвигает дубовый стеллаж, бормоча: «Блин, куда ж он задевался?» — сигарету я до рта так и не донес...
Начать с того, что даже в пустом состоянии сей предмет мебели весит раза в три больше, чем сама Лавгуд — а уж она-то отличается повышенной щуплостью и особо выраженной мускулатуры не имела никогда. Чары облегчения не применялись точно. Напрашивается закономерный вывод... Как бы поприличней-то озвучить?..
— Луна… а что ты там ищешь? — осторожно спросил я, бочком отодвигаясь от опасной женщины подальше, к двери поближе.
— Как — что? Ну не мозгошмыгов же! Второй ботинок. Второй ботинок с бантом, Гарри, — и повернулась ко мне... видимо, с первым в руках. — Вот такой, с лиловой лентой. Нигде не видел? — я замотал головой.
— Печально. — Лавгуд пошла перерывать кладовку. А я прислонился к стеночке… в немом глубоком удивлении, м-да. Я вообще был не в курсе, что у меня в этом темном углу есть какая-то кладовка со старым хламом...
Из полутемного помещения доносилось активное копошение, пыхтение и прочие неописуемые звуки поисковой экспедиции енотов. Я решил, наконец, использовать время с пользой и задал гнетущий меня вопрос:
— А я многого не знаю о твоих предках, Лавгуд. Великаны, Оборотни?
Свалив что-то откуда-то и приконопатив обратно, Луна, не отвлекаясь, пропыхтела:
— Демоны. — Че?! Преле-еее-естно...
— Прости, я ослышался? — Встрепанная девушка на минутку высунулась и внятно повторила:
— Я говорю, демоны, Гарри... всего лишь демоны.
Я где стоял, там и сел. На саквояж.
Пока с отсутствующим видом раскуривал чудом выжившую в смятой пачке сигарету, сверхдеятельная Лавгуд добралась до прихожей. Там возле дальнего окна (с видом на задний двор) было нечто, прикрытое большим парчовым гобеленом — за ненадобностью, видать. Что конкретно — я и не знал до того момента... Теперь узнал.
Легким движением руки электроблондинка сдернула хламину. За ней на стене оказались прикручены здоровые рога. Нет, не так: здоровенные РОГА. Какого-то ископаемого лоселеня... Первый раз в жизни подобный размер... размах... вижу.
Лавгуд деловито принялась снимать с них грозди всяких цепочек-браслетиков-шнурочков. Севшим голосом я поинтересовался:
— А это тут откуда? в смысле... чьи? — Луна невинно отозвалась:
— Ну что ты так переживаешь, Гарри! Не твои точно. В смысле, это не Джин на память оставила, это я приволокла.
Еще более севшим голосом уточнил:
— Откуда?
— Из Сибири, — посмотрела как на дурака неразумного Лавгуд. Как будто ареал обитания этого… ископаемого — нечто, само собой разумеющееся. Знает любой младшекурсник. А потом, махнув рукой, великодушно заявила: — Дарю!
— Ага. В сумочку, видать, не пролезут...
Минута молчания.
— Какой же ты гадкий, Гарри! — припечатала Луна и заплакала.
Вот честно, что-то у меня внутри все-таки дрогнуло... трепыхнулось... и тут же усилием воли заморозилось.
Переправка собранных пожитков прошла в дежурном режиме: вызвал Кричера, обрадовал поручением и стал прощаться. Прощание как-то не задалось. Вообще, с самого начала было сомнительно, что я, обидевшись на предательство, смогу вот так запросто с ней общаться... Практика показала: смог. Просто продолжил по инерции то, к чему мы оба привыкли. В какой-то степени сработала убойная доза седативного, выпитая в течение трех предыдущих суток. А может, я просто еще не осознал — что на самом деле случилось, и как сильно теперь на нее обижен... Гарри Поттер — тормоз, и он об этом догадывается.
Нет, разумом я уже принял решение: выставить Луну — и теперь исполняю. Но вот привычка пока сильнее... Да я просто не знаю, как иначе вести себя с ней! У меня в принципе нет и не было другой формы общения с Луной Лавгуд...
И это… напрягает: Моя гордость серьезно пострадала, а я даже сейчас не могу сразу и окончательно вырвать одну маленькую белобрысую засранку из своего сердца.
Только когда она, наконец, отчалила, меня посетила дивная в своей простоте мысль: мы забыли про Акцио.
Пошарив пятерней в пачке и не найдя там сигарет, я направился обратно в лабораторию...
* * *
Упаковав готовый артефакт в контейнер, закурил. День еще не закончился, а мозги загрузить относительно нечем. Палочка по частному заказу практически готова, там ничего сложного и не было. Даже успел пересечься на днях в захолустном ресторанчике с клиентом для последней проверки. Прогнозируемая совместимость нас обоих полностью устроила. Осталось привести почти готовый артефакт в товарный вид. А именно — отшлифовать, добавить декоративных элементов на костяную ручку и отдать владелице в руки. Это работа на вечер. Не более. В субботу отправлю готовый заказ.
Очередная пустая пачка сигарет отправилась в недолгий полет в угол, где и была испепелена невербальным Инсендио. Хм, пора в поход за новым блоком. Кричер уперся насмерть, но отказывается покупать магловскую дрянь.
Я вздохнул. День какой-то… извращенский выходит.
Утром, выгнав очередную истеричную министерскую сову и личного филина Малфоев (вместе с нераспечатанной корреспонденцией), засел за выпуски газет. Оттягивал процесс как мог. За неделю стопка сильно подросла. Немного охолодясь и напившись успокоительного, раскрыл тот самый выпуск про происшествие на балу в министерстве. Выдох... Поехали...
Спустя три часа и еще два пузырька с успокоительным, выданным серым от «мучительных душевных волнений» Кричером, картинка сложилась. В общем... Заговорщики, мать их за ногу, организованно подсуетились и начали всю схему буквально сразу после войны. В результате на просторах Англии разыгралась очередная шахматная партия, достойная звания гроссмейстера. А я... Снова в роли фигуры. Правда, на этот раз меня повысили. Радуйся, Поттер. Судя по всему, ты теперь не пешка, а ферзь. Пафосный и черный. А еще неубиваемый, по сути. Бегал по доске странными зигзагами...
Итак, когда герой взял жопу в руки, удавил собственную гордость еще в предэякуляционном состоянии и защитил сирых и убогих аристократов от злобного пролетариата, господа, механически просчитав всю связку на
