Разбитые иллюзии - Любовь Михайловна Пушкарева
— Чёрный… — вырвалось у меня.
— И? — не унимался Оптимус.
— Император, не доверяющий никому, становится тираном, — тихо произнес Арденте.
— Нам надо научить Фрешита доверять, — резюмировала я.
— Бегущая вода! Да каким же образом этому можно научить? — воскликнула Ауэ.
— Ну я не знаю… Я видела Фрешита только в его мире… Там он был цельным.
— Он просто уродлив, ну… деформирован… Какой есть, такой есть, — заметил Арденте.
— Вот что… Наверное, нам надо пойти всем вместе, и всем вместе преодолеть… ну, что-то преодолеть, чтоб доверять друг другу, сплотиться.
— Нет, Пати, — отрезал Шон. — Никуда я тебя в компании с этими двумя чёрными уродами не пущу.
Видя, что я собираюсь разгневаться на такое непочтительное самоуправство с его стороны, быстро добавил:
— Я ведь твой брат, мой долг защищать тебя. Наказывай, как хочешь, но я не отступлю.
Оптимус презрительно фыркнул и смерил насмешливым взглядом бывшего инкуба, который, получается, ему тоже как бы брат.
Глава 27
— Может, тебе просто поговорить с Фрешитом, — еле слышно предложила Ауэ.
Я взвесила предложение.
— Да, похоже, это самое здравое и легко исполнимое.
— А в чьём мире ты собралась с ним общаться?
— В его? — неуверенно произнесла я. — Или пригласить его ко мне….
— У тебя будет лучше, — ответил Шон. — Он, конечно, будет очень насторожён, но если ты добьешься доверия, то, считай, победила.
— Не думаю, что тут помогут разговоры, — пробурчал себе под нос Тони.
Ауэ на него зло зыркнула.
— Ты оборотень, вы привыкли убивать себе подобных, так же, как люди! Divinitas не убивают себе подобных!
— О да, не убивают, а берут в рабство. Очень гуманно и достойно! Учитывая, какими способами вы контролируете своих рабов и насколько вы их контролируете, лучше сдохнуть, чем так жить. Седрик абсолютно правильно поступил!
— Не спорьте, — вмешалась я, видя, что Ауэ собралась дать отповедь. — Тут правда у каждого своя. Давайте уедем отсюда и найдём тихое спокойное место, чтобы…
Я не договорила, но все молча согласились с этим предложением. Спящих Фрешита и Седрика погрузили в нашу машину, Оптимус, даже без моих просьб, присоединился к нам.
Через час мы остановились за чертой города то ли в парке, то ли в чахлом лесу. В любом случае это было лучше, чем заброшенная фабрика — гнездо вампов.
Соправителей города положили рядышком, в полуметре друг от друга, я как раз могла разместиться так, чтобы при желании касаться одного или обоих.
До этого момента провалы в чужие миры или же приглашение в свой были спонтанными и неосознанными, теперь же следовало сделать это по заказу. И хоть Шон объяснял мне технологию, я немного нервничала. Нужно было окутать своей силой рацио Фрешита и повторить фокус с перчаткой — встретиться посредине, а уж потом завести его ко мне. Если болотник будет сопротивляться, ничего не выйдет.
Я легла рядышком, рубашку на нём расстегнули, оголив торс, мне пришлось сделать то же самое — нам нужен телесный контакт. Вливая в поцелуе в Фрешита свой бело-зелёный vis с примесью розового, я выплыла из реальности. Последнее, что я слышала, — завистливо-мужское хмыканье одного из котов и осаживающий нахала рык Тони. Мой vis, по окрасу похожий на бледную версию Кисс, облаком окутал рацио Фрешита.
Болотник словно проснулся. Я увидела его таким же, как тогда, во сне в его доме — внешность совпадает с реальной, только прозрачный немного. Он в удивлении смотрел на меня.
— Хм… Фрешит, я хочу пригласить тебя к себе, на мой луг.
— Зачем?
— Поговорить…
Не оправившись от удивления, он рассеянно кивнул. Я протянула руку, и он взял её. А потом было достаточно всего лишь пожелать оказаться дома, и луг словно притянуло к нам, один шаг — и мы уже на травах, в запахе цветов.
— Хорошо тут у тебя, — обронил болотник.
— Да, флерсы хозяйничают…
Не ожидала я, что Фрешит будет так спокоен и податлив.
— Как странно… — обронил он.
— Что странно?
— Чувствую себя странно, Пати. Ты собралась убить меня?
Секунду я приходила в себя от этого вопроса, заданного вскользь.
— Нет, я не хочу тебя убивать, Фрешит. С чего ты взял?
— Значит, усекновение души… Думаешь, у тебя получится?
— Фрешит… Я даже себе плохо представляю, что это такое.
— А жаль. Я б с радостью избавился от… Так ты думаешь, что сможешь контролировать меня, не меняя, — он грустно рассмеялся. — Тебя ждет горькое разочарование.
— Фрешит! Я не хочу ни убивать тебя, ни превращать в раба, ни менять тебя.
— Зачем же ты напитала меня своей пьянящей силой — восхитительный эффект, скажу я тебе, никакое вино не сравнится — и привела сюда?
— Я хочу поговорить с тобой. Хочу узнать, почему ты так поступаешь. Ты ведь не был таким. Ты не был готов убивать без причины.
Он молчал, пустыми глазами глядя пред собой, потом проронил:
— Нам не о чём говорить. Ты и так всё знаешь.
Я помолчала, обдумывая, как к нему подступиться.
— В тебе было то, что крайне редко встречается у divinitas — сострадание. Ты ведь других спасал из рабства, выкупал. Как ты мог сделать Седрика рабом, да ещё при этом извратив древнюю клятву?..
Он пожал плечами.
— Седрик — зверь, живущий инстинктами и простейшими желаниями. Я думал, что поступаю правильно.
Он вдруг посмотрел на меня
— Нет ничего хуже, чем раб, который сильнее господина, — произнес он с горечью и ненавистью.
— За что ты так его ненавидишь? — тихо спросила я.
— За всё. За эту звериную силу, за самцовую самоуверенность, за псов этих…
— Это не столько ненависть, сколько зависть…
Он снова пожал плечами.
— Какая разница…
Опять тупик… Я снова сменила тему.
— Фрешит, ты ведь пережил в детстве то же, что и Ники? — тихо спросила я.
Он тяжело качнул головой:
— Не в детстве… В юности…
— Но ведь ты вырвался, освободился…
— Нет. Не я освободился, меня освободили. Ласковый Палач исполнил
