Лось 2 - Алексей Анатольевич Федорочев
Вернувшись, застал свою подругу в одиночестве. Ну, как в одиночестве?‥ В обществе двух пустых бутылок из-под розового и третьей, початой. Хуяссе за полчаса!
— Могла бы и меня дождаться! — укорил я ее, собираясь хотя бы попробовать, за что отвалил почти тридцатку.
— У тебя с ней что-то было! — Натали не спрашивала, а утверждала
— Со Светой-то? Ничего! — на голубом глазу отбил претензию. Ведь не про полковника Краснову спрашивали!
— Было! Не ври!!!
— Абсолютно ничего! Могу богом поклясться! А хочешь — мамой или бабушкой! — горячо стал убеждать девушку, причем имея в виду не здешних, а тех, настоящих, которых когда-то очень любил. Такая клятва для меня была очень серьезной.
— Бабушкой?! — взбеленилась Натали, — Ты хочешь поклясться мне своей бабулей?! Самой лживой сукой на свете?!
Хрясть! — полупустая бутылка треснула в кулаке, заливая напольную плитку потеками сладкого вина, а отколовшееся дно лягушкой поскакало по полу, разлетаясь в третьем прыжке на сотни мелких осколков.
— Тебе никогда не приходило в голову, что у любого человека бабушек несколько больше, чем одна?! А у имеющего целых три мамы и подавно?!
— Миша, прости! — княжна кинулась вынимать из моих ладоней засевшие куски темного стекла, — Прости, я не хотела!
— Вот что с тобой делать, чудо мое?‥
Казалось бы — все окей, конфликт исчерпан, но нет… Мысль, что когда-то я был близок с ее двоюродной сестрой, крепко засела где-то на дне хорошенькой головки. И похуй, что даже если бы это было, то было задолго до нее! Похуй, что сейчас-то точно ничего нет! Вопрос про Свету мог подстерегать в самый неожиданный момент.
Вот мы, простите, любимся в полумраке. Ей хорошо, мне хорошо… и вдруг на самом интересном месте:
— А со Светой у тебя также было?
Бля!!! Итицкая сила!!! Так и импотентом стать недолго!!!
Или другой случай: опять все хорошо, три дня не было ни намеков, ни многозначительных взглядов. И вдруг за завтраком:
— А я лучше Светы?
— Конечно, лучше!
Оп-па! Неправильный ответ!!!
Зажегшийся в глазах напротив красный огонек яснее ясного показал, что очко уходит телезрителям!
— Так значит, что-то все-таки было?!
Впервые четко заметил ее сходство с Валентиной — при побеге от волчиц та точно также упрямо выглядела. А заодно вспомнил всё, что произошло после той гримасы.
— Спасибо за завтрак, — положил салфетку поверх недоеденной каши, — Вернусь поздно!
И поспешил ретироваться из квартиры на полигон: пострелять до расплава стволов — чем не релаксация?
— Ты всегда поздно возвращаешься!!! — донесся вслед гневный выкрик.
— Тогда может быть ты не того выбрала?‥
— Что с тобой? — присоединился к моему сладкому ничегонеделанию Младший, тоже срывая травинку и засовывая в рот. И тут же сплюнув:
— Гадость какая!
— А зачем ты полынь в рот потащил?
— Хотел попробовать что-то новенькое!
— Дурак…
— Так с чего вдруг наш доблестный майор растекся лужей в тени березы, тогда как его доблестные подчиненные вот уже час нервничают? Пулеметы не крепятся, мишени стоят почти целые, а командир до сих пор ни словечка не произнес из своего богатого лексикона?
— Влом.
— "Влом" — это от слова "лом" или от слова "ломаться"?
— Это от слова "вломлю", если не прекратишь доёбываться.
— Так что случилось? — Серый не внял угрозе.
— Вот скажи — чего бабам надо, а?‥
— Экие ты вселенские философские вопросы поднимаешь! — парень озадачился и почесал затылок, сбив на лоб форменную фуражку, — Лучше давай с примерами из жизни. Можно матерно. Лучше бы еще с бутылкой, но на полигоне сухой закон. Я так понимаю, Натка тебя довела? — легко догадался Сергей.
— Жизнь меня довела! — я встал, избавляясь от изжеванной травинки, не собираясь изливать кому-то душу, жалея, что вообще заикнулся. Вечно меня с Забелиным лишнее ляпнуть тянет! Во-первых, мне — взрослому в душе мужику — странно плакаться в жилетку сопляку, даже если он душка и умница. Во-вторых, все советы, которые он мог мне дать, я сам знал прекрасно. А, в-третьих, при настоящем уровне всех замешанных в историю персон жаловаться было чревато, тем более, что и предполагаемая "жилетка" относилась скорее к их когорте, чем к моей, — Значит, говоришь, не хватает им моего обширного лексикона? — спросил я, направляясь к огневой позиции, — Сейчас организуем!
— Стой! — окрикнул меня Младший, — Не хочешь говорить — не надо! Только выслушай меня сейчас, ладно?
— Стою. Слушаю, — остановился я.
— Знаешь, я очень долго не мог понять, чем ты так ценен для проекта? Ты не гений, вроде Воронина или Кудымова, не кадровый офицер, как Иголкин, не высокого происхождения, как некоторые тут, даже искр, как ты сам говоришь, на полмага. И мне непонятно было, в чем подвох? Почему именно ты, что даже мать так решила?
— Разобрался?
— Обижаешь! Конечно! — скромничать Сергей не умел, — Ты очень уверенный, что даже странно в нашем возрасте. Ты мысли не допускаешь, что что-то может не получиться! И как-то умудряешься передавать свою уверенность другим. Те, кто постоянно с тобой общаются, описывают свои ощущения так: "Да, есть препятствия, да, бывают сложности, но вот еще немного, и у нас все получится!"
— А это разве не так?
— Как тебе пример: Воронин, до встречи с тобой, основную ставку делал на своего Ванечку, считая экзы побочным экспериментом. Не видел он в них потенциала! Он на них узлы для своего робота отрабатывал! И лишь твое восхищение заставило его глянуть на эту игрушку другими глазами.
— Хм-м…
— От Шелеховых тебе досталось, или откуда-то еще, но у тебя есть дар — объединять людей. Очень хороший, кстати, дар! Я бы за него многое отдал!
— Ты уж скажешь…
Младший опасно подобрался к теме моей эмпатии, что мне не очень нравилось.
— Я уже сказал. Посмотри на них! — Сергей кивнул на копошащиеся у рубежа неповоротливые фигуры, — У тебя сегодня настроение ни к черту, и они сразу сникли, принимая все на свой счет. Подойди к ним, и увидишь, как они к тебе потянутся. Потом они перестанут нуждаться в твоем одобрении, как не нужно оно сейчас Зайкам, Квадрату и многим другим, более опытным. Хотя и эти до сих пор не прочь его получить. Поэтому подбери нюни и иди к своим людям! — жестко закончил Младший.
— Я хочу дожить до того момента, когда ты займешь место своей матери! — своей репликой не в тему я вогнал его в ступор, что заметно подняло мне настроение.
Сбросив несвойственную мне меланхолию, уже веселее потопал к подчиненным. Серый однозначно прав: если эмпатия действует в обе
