Исход - Евгений Адгурович Капба
— С нами Бог, — развёл руками Рем. — По-другому я и объяснить этого не могу. По моим расчётам сейчас мы должны были уже стоять на третьей линии обороны, а оптиматы — гореть заживо между первой и второй. А пока…
— А пока — мы придушили цвет рыцарства Красноземья… Роттерланда, то бишь. Орра, я и не думал что ополченцы так слаженно сработают! За эти несколько дней твои зверобои здорово их надрессировали! Есть териак? Дай попить, а?
Аркан протянул ему фляжку с териаком и покачал головой:
— Несколько дней? Ты столько времени вертишься среди ортодоксов, и говоришь — несколько дней? Не знаю, как на Юге у Аквилы, но у нас каждый мужчина два месяца в году — осенью после сбора урожая и весной, до пахоты — уделяет время воинской науке. У каждого городишки есть свое ополчение, каждый знает, как ходить строем и выполнять команды, каждый умеет держать в руках пику или алебарду. Умножь это на эти самые «несколько дней» непрерывных драк, штурмов и абордажей — и получишь не ополченцев, а настоящих ветеранов!
— Мы, южане, не дураки подраться, это да… — Патрик сделал ещё один глоток из фляжки и шумно выдохнул. — Но вы, ортодоксы — законченные милитаристы и параноики… Всю жизнь готовиться к концу света, серьезно? Это же сумасшествие!
— Если у вас паранойя, это не значит что за вами не следят, так говорил мой папаша… А если ты думаешь по другому — значит живёшь в счастливом неведении. У оптиматов есть козыри, и они их будут использовать… Главное — чтобы игра шла по нашим правилам! И на нашем поле…
— Ну один-то козырь мы уже побили, — скорчил рожу Доэрти, имея в виду рыцарскую конницу.
— Даже не полкозыря, — парировал Аркан. — Тех, кто был самыми расторопными и успел взгромоздиться в седла самыми первыми… По твоим оценкам — сколько человек у Краузе?
— Двадцать пять — тридцать тысяч, из них около пяти уже убито или ранено на подступах к лагерю. Вычти отсюда еще всяких поваров, обозников и маркитантов, которых мы покрошили, пока кружили по холмам… — южанин рисовал пальцем в воздухе, как будто складывал в столбик. — И прибавь подкрепление, которое движется по Рубону…
— Та-а-ак! — Рем напрягся. Похоже, это было именно то, недостающее слагаемое. — А эти вести откуда?
— Мы прижучили одного раненого виконта… Фон Гешефт? Фон Гештальт? Фон Готшалк? Орра, черт знает, как-то так. Он пока не помер — пел про то, что черные силы будут разгромлены и повержены императором Краузе и его союзниками. И все вещал про какие-то золотые корабли, что идут на подмогу.
— Проклятье! Так и сказал? — все-таки Рем рассчитывал, что большую часть речного флота оптиматов они сумели выбить, и такая новость заставила его нервничать. — Золотые корабли?
— Так и сказал. Но, может, он бредил? Заражение крови — такая штука, орра, что и золотые корабли, и самоцветные паруса привидятся, твое высочество… Все-таки они знатные придурки, эти оптиматы. Готовы выкладывать бешеные деньги магам-целителям, вместо того, чтобы дезинфицировать хирургические инструменты… — южанин зевнул и потряс головой. — Гляди! Тучи сгущаются! То есть наоборот… Факелы зажигаются! Оптиматы строятся для атаки! Что будем делать?
— Сдавать им первую линию, конечно! — золотые корабли или какие еще — это большой роли не играло.
Нужно было продержаться эту ночь, и дать оптиматам надежду на тяжелую, но решительную победу. Заставить их увязнуть здесь, на берегу Сафата, который в нужный момент превратиться в наковальню… А молот — он уже занесен, только об этом пока почти никто из воинов, сошедшихся здесь в схватке не на жизнь, а на смерть, не знает.
* * *
Золотые корабли появились в самый неподходящий момент: четыре из десяти аркбаллист с Шаранта били по наступающим на фортецию оптиматам, так что встретить их во всеоружии кхазадский гарнизон замка не мог.
События развивались стремительно на обоих фронтах.
Мобилизованные Белыми Братьями в Кесарии и по всему пути следования армии фанатики-оптиматы — обедневшие дворяне и простолюдины, выполняющие роль легкой пехоты, огромной толпой выдвинулись из лагеря на холмах. Их энтузиазм подстегивало желание поквитаться за гибель товарищей во время первого штурма и рейда ортодоксальной кавалерии. А еще — наступательного духа добавляли пики ландскнехтов дю Ритера, которых Краузе (или кто там на самом деле руководил войском оптиматов?) явно берег, по известным лишь ему причинам не выпуская этих профессионалов вперед. Белые Братья — эти монашествующие подстрекатели — находились среди своей паствы, беснуясь и неистовствуя.
— Убийство неверного не грех! Это путь на небо! — завывали они на все лады. — Дочь Аскерона, опустошительница! Блажен, кто воздаст тебе за деяния твои, которые ты совершила с нами! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!
Их было несколько тысяч, значительная часть оптиматского войска: в массе своей фанатики были вооружены как попало, они довольствовались вилами, короткими копьями, топорами и самодельными пиками из крестьянских кос, с ножами и факелами, имея стеганую куртку или жилет из плотной кожи в качестве доспеха — они почему-то решили, что смогут победить и поквитаться за реальные или мнимые преступления и обиды, учиненные ортодосками.
У них имелись связки хвороста, чтобы забрасывать ров, и так наполовину заполненный трупами оптиматов, и приставные лестницы, чтобы перебраться через частокол.
Некоторое число дворян с мечами, щитами и в дедовских еще кольчугах, разбавляло эту безумную толпу, придавало ей осмысленности и организации — настолько, насколько это могли сделать люди, которым не хватило средств, чтобы купить коня и достойное рыцаря снаряжение самостоятельно, и воинского умения или храбрости — чтобы пойти, например, в герцогскую дружину.
Это людское море заполнило все пространство перед фортецией, и перло вперед, не смотря на потери. Черные птицы во главе с Эадором, не взирая на мрак ночи, на выбор отстреливали Белых Братьев и дворян, экономя стрелы. Пращники уже начали использовать камни вместо свинцовых пуль — тратить эти смертоносные и довольно дорогие снаряды на бездоспешных врагов было слишком расточительно. Аркбаллисты сделали несколько залпов — и замолки, и Аркан сразу не мог понять причину, но потом… Потом увидел золотые корабли.
Они шли вниз по течению, буквально источая золотистый свет, особенно ярко видимый в темноте. Небольшие — шагов двадцати или тридцати в длину, под изящными листовидными парусами всех цветов
