Эпилог - Роман Романович

— Кто бы говорил. Лучше подумай, как Тамару наконец-то замуж выдать.

— Даже не начинай, — скривился я.

Тамара… это Тамара. Когда-то мы с Грозой обсуждали важность хорошей партии для неё, по понятным причинам. Ситкартка, умеющая блокировать способности. Слишком важная генетическая линия, чтобы позволить ей пропасть. После появления Дария это потеряло значение. Мы этих генетических линий наплодили — сотни. Сама же Тамара не спешила связывать себя узами брака.

Чтобы описать, как складывалась её жизнь, надо напомнить, что ситкары не люди. Точнее, люди в своей основе, но давным-давно изменившиеся и серьёзно перестроившиеся. Сейчас это в первую очередь раса долгожителей. Точнее… Не знаю, чем их психика отличается от человеческой, но конкретно в случае Тамары взрослела она куда медленнее людей. На момент моего с ней знакомства она была типичным подростком, задиристым и себе на уме.

На момент, когда я стал королём и состоялся откровенный разговор с Дарием, её психологический возраст соответствовал где-то двадцатилетней девушке. Речь не об интеллекте и не об образовании. Речь о том, как она смотрела на жизнь. В вопросе отношений до этого она, как и многие девочки-подростки, хотела самого-самого классного парня, некоего условного принца. В её случае кого-то могущественного. При этом не надо думать, что Тамара на тот момент не знала, что такое отношения, секс, откуда берутся дети и все прочие нюансы, связанные со взрослой жизнью. Тем не менее некоторая наивность в её запросах присутствовала. Что не мешало ей заниматься своими проектами, зарабатывать собственный капитал, набирать влияние и компетенции. На момент моей коронации она уже была известна, популярна в самых разных кругах, обладала крупным счётом в банке и могла позволить себе что угодно. Отчасти пустившись если не во все тяжкие, то около того. Обошлось без безумных выходок, но в самых разных отношениях она побывала. Никто из мужчин так и не смог добиться её руки и сердца. Ничего не имею против, в нынешнее время это скорее норма, когда молодые люди не спешат строить семью, сосредотачиваясь на карьере, но… В общем, этот период у неё затянулся, и по косвенным признакам Тамара сейчас находилась где-то на уровне двадцати пяти обычных лет.

Ну и с тех пор её богатство стало только больше, а личная финансовая империя пронизывала самые разные части нашей общей империи. Пекарня? Пфф. Она не могла больше пяти лет заниматься чем-то одним. Погружалась в тему, делала проект, находила людей, захватывала часть рынка, а потом отстранялась и погружалась во что-то новое. А то, что её закрытый клуб девиц был самым желанным местом для любой молодой девушки и о нём ходили легенды, — это так, вишенка на торте.

— Самая завидная невеста, — продолжил подначивать Шупа. — Будет обидно помереть до того, как увижу её детей. Что это за монстры будут?

— Хм… А ты прав. Я тоже хочу их увидеть, — рассмеялся я вместе с другом.

***

Погостив несколько дней дома, решил прогуляться по миру, посмотреть, как люди живут. Навестить знакомых, старых друзей, кто ещё был жив. Провёл время с Василисой, сходил с ней на свидание. Встретился с Петром, узнал, как дела. Пообщался со своими внуками. Отправился в столицу, там встретился с Софией и Розой. Лилия и её дети, которые тоже временно по делам в столице пребывали, присоединились к нам.

Это довольно забавно и приятно, что, к кому ни зайди, везде дети бегают. Воистину удивляет, как из-за одного пацана, то есть меня, столько семей получилось.

В итоге я сделал круг почёта и где-то через пару месяцев забрался на север, навестил Гатса.

Тот выглядел могучим стариком. Его волосы стали седыми. Тело наполовину иссохло, но всё равно оставалось мощным. Из города он перебрался почти что в глушь. Выстроил себе небольшое поместье, где жил с парой молодых любовниц и принимал многочисленных внуков. У него пять десятков уже или больше, точно не знаю.

Не уверен, что и сам Гатс знает точное их число.

— Чего припёрся? — спросил он, не прекращая махать мечом.

Этот меч ему Иван подарил. Такая же здоровенная махина, как и раньше. Только круче.

— Старость не добавила тебе мягкости.

— Просто подозрительно, — ответил Гатс. — Давно не заходил.

— Сам же знаешь, чем я занят был.

— Знаю. Удивляет, что всё закончилось. Или нет?

— Что-то закончилось, что-то заново начнётся. Но уже без меня. Ушёл на покой.

— Сам-то в это веришь? — хохотнул этот старикашка.

— Последние пару месяцев у меня неплохо получается бездельничать.

— Старость отвратительна, — остановился Гатс. — Руки не слушаются меня. Спина не держит. Ноги дрожат. Ужасно. Но есть в ней и плюсы. Приятно видеть, что с нуля мой клан поднялся так высоко и разросся. Спасибо тебе, Спар. Я помню, какой большой вклад ты в это внёс. Смахнемся?

— Весь момент испортил. Я уже собирался слезу пустить.

— Поэтому и предлагаю. Чтобы не видеть на старости лет, как ты рыдаешь, — каркающим смехом рассмеялся старикан. — Без трюков. Чистое мастерство меча. Помнится, ты нос воротил от него. Плевался. Говорил, что не твоё. Так почему же тебя теперь зовут мастером меча?

— Люди склонны заблуждаться. На мечах смахнемся? Или как в старые добрые времена?

— Как в старые — я не переживу. Давай на мечах.

И мы дали.

***

Дарий перехватил меня, когда я уходил от Гатса. Перехватил наглым образом, тупо меня похитив.

— Не ожидал? — спросил он, переместив меня куда-то в пещеру.

— Стал богом и совсем обнаглел.

— Фактически — ещё не стал. Не хочешь спросить, зачем я тебя сюда притащил? — указал он на проход куда-то внутрь пещеры, из которой исходил мягкий свет.

— Что-то подсказывает, что ответ мне не понравится.

— Да брось. Ты всегда сможешь отказаться.

— И почему мне кажется, что отказаться не получится?

— Потому что моё предложение тебе понравится, старикашка.

— Рассказывай уже, — устало вздохнул я.

— История короткая. Впереди что-то вроде источника жизни. Зайдёшь, искупаешься. Тебе хватит… — Дарий сверкнул глазами и оценил моё состояние, — где-то сорока минут. Это омолодит тебя до состояния двадцатилетнего.

— О нет.

— О да. Мать когда-то упоминала о твоей мечте вырастить детей и отправиться путешествовать по мирам. Я даю тебе вторую молодость.

— Это было так давно, что уже не актуально.

— Брат… Ты разве не