Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн
— Малышка, я уже заждался. Хорошо спряталась, сладкая…
Брови мои вылезли на лоб, а зубы пришлось сжать, чтобы не распахнулся рот.
Никогда не было и вот опять.
— Любимая, вот ты придумала, а? Ведь пришлось тебя поискать и за тобой побегать. Да еще и от соперника избавиться. Где ты только нашла его, этого тупого громилу? Хорошо, что он понял и свалил, когда я ему объяснил, что ты только моя девочка.
В голове зашумело и ноги слегка задрожали.
Отмахнувшись от Олега и его слов, я, как сомнамбула, потопала к входу в дом, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
Меня снова накрыли воспоминания о вечере побега со дня рождения сына. Вернулись все гадости, что Зарецкий сказал мне в ресторане, потом надежда и эйфория, пока я ехала к мужу в клуб, а дальше воспоминания о жуткой сцене…
Больно, как же мне больно.
Все еще.
— Вернись! Я же люблю тебя!
Проглатывая горькие слёзы, я остановилась, обернулась и посмотрела прямо в глаза некогда любимому мужчине.
Ярость поднялась изнутри, а обида, наконец-то, выплеснулась:
— Так любишь, что изменял мне? Я отдала тебе всё, всю себя! И как ты мне отплатил?
Чертовы гормоны. Дурацкая память.
Нет, эти слезы не для него.
Прочь!
— Остановись, Нонна. Ты моя. Ты только моя! Вернись, и мы будем жить как раньше!
Разворачиваюсь, смотрю на него и понимаю, что часть меня всё ещё верит этому мужчине. Да, в память о былом и под воздействием перепадов настроения, но верит. Он так долго был для меня самым лучшим, любимым и единственным, без которого я не представляла жизни.
Но именно он поломал, растоптал, уничтожил… Оставил гореть одну в агонии.
Нонна, очнись!
Эти страдания были уместны года четыре назад, но никак не сейчас…
Ты, в конце концов, к психологу ходила же…
И успешно.
Выписываясь из больницы, я говорила себе, что предательство я переживу, отпущу. И не забуду!
Вот он — момент истины.
Вдыхаю, выдыхаю, складываю на животе руки:
— Ты смеешь являться сюда и что-то требовать, после всего, что ты сделал?
Надо же! Какое искреннее удивление.
— Это все глупости, там даже говорить не о чем. Если ты перестанешь истерить и обижаться, а хорошо подумаешь своей умненькой головой, то поймёшь, что так было надо. Тебе пришла пора повзрослеть… Ты жила со мной как за каменной стеной. Я тебя обеспечивал, я решал твои проблемы, я подарил тебе машину, я даже ребёнка тебе дал, чтоб было кого воспитывать.
Я так обалдела, что забыла про правила поведения в обществе и рыкнула:
— Из всех перечисленных тобой проблем, у меня была одна — ты! Как ты вообще смеешь что-то подобное говорить, когда ты не просто бросил меня четыре года назад, нет, ты изменял мне в нашем доме со всякой швалью, Зарецкий!
Легкое пожатие плеч и равнодушное:
— Да это фигня. Даже не стоит упоминания. Какая может быть измена? Люблю-то я тебя. А девки — это так, чистая физиология. Ни о чем.
Боже, только не блевать!
Меня всю пробрало мурашками и жутко замутило от мысли, что в те годы, которые мы с ним жили вместе, это самое «ни о чем» у него было регулярно.
Фу-у-у.
Хорошо, что в больнице после операции меня обследовали на все, что можно и нельзя… и никакого венерического подарочка он мне не оставил.
— Ну, раз «ни о чем», значит, и говорить нам не о чем.
Только развернулась и пошла по ступеням к двери парадной, как Зарецкий не придумал ничего лучше, чем завопить на весь двор:
— Нонна, вернись! Я все понял. Вернись! Хочешь ребёнка? Будет тебе ребёнок!
Застыла в ужасе, не понимая, что происходит.
Кто этот мужчина?
И что он сделал с Олегом?
А выступление тем временем продолжалось:
— Кир вырос, скоро захочет самостоятельности, а мы с тобой как раз с лялькой понянчимся… — он шагнул ближе и протянул ко мне руку.
Отшатнулась и чуть не навернулась с лестницы.
Это что ещё за поворот?
У него мозги заплыли алкоголем?
Ну, не может же все так плохо быть в холдинге, что он напрягся: и адрес нашел, и сам притащился со своей бредовой идеей?
— Олег, попробуй сделать то, чего никогда не мог, а? Услышь меня!
— Малышка, я всегда тебя слушаю, мою милую, ласковую, маленькую девочку…
Такой жутью повеяло, как от фильмов про маньяков.
Нащупала в кармане ключи, таблетку от двери подъезда, попробовала вспомнить, какой консьерж сегодня дежурит.
Выдохнула.
Петр Григорьевич хоть и старый солдат, но у него точно «враг не пройдет». А Кир наверняка когда уезжал, дал указания от врагов маму беречь.
Чуть расслабилась и внимательно посмотрела на того, кого когда-то любила немногим меньше сына.
Сейчас в беспристрастном солнечном свете было четко заметно: за эти четыре года, что мы не виделись, он несколько расплылся, поседел, морщин на лице стало больше, но из-за некоторой одутловатости, выражены они были не слишком. О, и яркая красная сетка на глазных яблоках.
Что сказать?
Стареющий мачо, хотя буквы в слове лучше бы переставить.
— Я не вернусь. Ни к тебе, ни в город. Все.
— Ты все еще обижена и сердишься, милая. А ведь столько времени прошло. Нам пора отпустить прошлые недопонимания и обиды. Примириться и стать, наконец, счастливыми.
Вот это проблемы в голове у человека. Может, он реальности путает? Времена?
Зарецкий подошел вплотную к лестнице и, взглянув снизу вверх «котячьими глазками», проникновенно добавил:
— Я развожусь, любовь моя. И как только получу долгожданный документ, сразу готов нести тебя в ЗАГС.
— Не надо мне угрожать, — вырвалось с перепугу, а он засмеялся.
Вот лишнее подтверждение: он никогда меня не понимал и не хотел этого.
Пока я собиралась с мыслями, дверь за моей спиной распахнулась, и Петр Григорьевич пробасил:
— Нонна, там тебя мальчик из доставки ждет. Сын сказал, что еду привезли.
Кивнула поспешно, оглянулась на Олега и четко проговорила:
— Я к тебе никогда не вернусь. Все. Мы расстались четыре года назад. Твое предательство убило нашего ребенка. Видеть тебя не хочу.
Взлетела по оставшимся ступенькам и нырнула за спину бравому консьержу. В подъезд.
Пусть боги обитаемых галактик судят этого козла. А мне будет достаточно, если в моей жизни он больше не появится.
Славься, Джей! Еду действительно принесли.
Какой же Кир умничка.
Я на нервах слопала все три сырника за раз, выпила две пол-литровые чашки чая.
И устала.
Пора полежать и подумать.
Чего он там городил?
