Ледокол - Ann Lee
— Доброе утро! — улыбаюсь я обоим.
— Доброе утро! — вторит мне Алла Дмитриевна.
Андрей только кивает, жуя лакомство.
— А где наши мужчины? — спрашиваю я, наливая себе чай, садясь за стол.
— Куда-то сорвались с утра, и Дима и Кир, и этих двоих прихватили, — пожимает плечами Алла Дмитриевна.
У них видимо тоже женщин особо в мужские дела не посвящают.
— Понятно, а вы давно встали? — подхватываю с тарелки самый румяный сырник, и впиваюсь в него зубами. — М-м-м вкусно! Вот от кого у Кира талант к готовке!
Алла Дмитриевна смеётся.
— Да, было дело! Учила его! Неужели он готовит?
— Бывает, — киваю я, и снова кусаю творожную сладость.
— Надо же, — удивляется она, — не думала, что он помнит.
Я прожевала сырник, и посмотрела на женщину внимательнее, мне она почему-то показалась грустной. Я сразу вспомнила свои слова.
— Андрюша, ты уже всё? — спросила у сына допивавшего чай, желая поговорить с Алой Дмитриевной наедине.
Сын кивнул.
— Иди, собирай сумку, через полчаса выдвигаемся на тренировку, — поцеловала его в макушку, и он выбежал из кухни.
— У тебя прекрасный сын, Юлечка, воспитанный, добрый, любознательный, — каждый эпитет, что произносила Алла Дмитриевна про Андрея, словно удары по щекам. Мне стало невыносимо стыдно, ведь она моего сына хвалила, а я её назвала чудовищем.
— Алла Дмитриевна, я должна извиниться, — перебила я её, — я не должна была называть Кира чудовищем. Простите меня!
Женщина грустно улыбнулась.
— Ты думаешь, Юля я не знаю, кто мой сын? — посмотрела на меня светлыми глазами. Они были темнее, чем у Кира, и поэтому взгляд не был таким жёстким и холодным как у него.
— Знаете? — не то что бы я удивилась, но, наверное, прибывала в некой уверенности, что его родители не совсем в курсе его дел.
— Кир, своего рода, знаменитость у нас в городе. Сперва выдающиеся результаты в спорте, потом служба в армии и полиции. Его знали, да и знают все. И про него тоже всё знают, потому что есть, кому рассказывать.
— А кто рассказывает? — не поняла я.
— Сейчас это сделать может каждый. Интернет. Вседоступность и безнаказанность, — вздыхает Алла Дмитриевна. — Я знаю, что мой сын чудовище, Юля. Мне почти на протяжении семи лет, талдычат об этом.
Я прикрыла пылающие щёки ладонями и в упор смотрела на Аллу Дмитриевну.
— Он рос, прекрасным ребёнком, — снова подала она голос, и смахнула со стола, несуществующие крошки. — Дима с раннего детства приучил его к спорту. Дзюдо — гибкий путь. Потом армия. Первая любовь. Ему уже было двадцать два, когда он встретил Катю. Она переехала от родителей, снимала квартиру в его доме, и они встретились в лифте. И всё. Ей тогда только восемнадцать исполнилось. И всё прекрасно. Хорошая девочка. Учиться на филологическом, в институте. Родители интелегенты. Всё шло к свадьбе. Кир только о ней и говорил. Двое суток отработает и к ней. Не выспится после ночной, не позавтракает. Летит сломя голову. Потом даже съехались, мы с отцом не препятствовали, дело молодое. Да и Кир такой, что не попрёшь против.
— Это точно, — хмыкнула я, внимательно слушая рассказ.
— А потом как-то всё в одночасье оборвалось. Они сориться стали часто. Свадьбу отложили. Пыталась выяснить у него. Но разве чего добьёшься — вздохнула Алла Дмитриевна, и я опять с ней согласилась.
— Как потом оказалось, Катя думала наперёд, и зарплата омоновца, пусть и с надбавками за службу в горячей точке, была для неё маловата. Она давно мечтала сюда переехать из нашей глуши, карьеру журналистки сделать. Бросила его раз. Он всё равно к ней вернулся. Потом и вовсе замуж вышла за олигарха местного, да только и с Киром встречалась, пока он их не застал. Кира тогда чуть не убили, — Алла Дмитриевна перевела дыхание, видимо вспоминая те события, — он еле за жизнь держался. А как только оклемался, новый удар. Из органов поперли. Статью повесили. Обрубили все концы. Ни я, ни отец, ничего сделать не могли. Пил целыми днями, где-то шатался. Потом оказывается, в боях каких-то участвовал. Там его заприметил какой-то бандит, и пошло-поехало. Лихие деньги, гулянки, сомнительные друзья. Потом и вовсе сюда переехал.
Женщина перевела дыхание, а я слушала, закусив губу. Словно фильм смотрела, так живо картинки перед моими глазами мелькали.
— А потом однажды вернулся. Совсем другой человек. Вроде мой сын, и уже нет. Жёсткий взгляд, весь в татуировках, слова отрывистые бросает. Ещё больше стал, и злее. А под окном огромные машины чёрные стоят. Дима тогда сразу неладное почуял. Давай выспрашивать у сына, что тот задумал? А Кир только скалится в ответ. А на утро нам позвонили и сообщили, что он арестован по подозрению в убийстве. Сперва вроде думали, пронесёт, адвокаты у него шустрые больно были, да не учли показания главного свидетеля.
— Катя! — догадалась я, да и знала, Жанна же рассказывала.
— Да Катя выступила в суде как главная свидетельница, и Кира посадили, потом правда выкрутили как самооборона, и скостили срок вдвое, но сам факт предательства. А когда Кир в тюрьме сидел, узнали что он женат, тоже через адвокатов, лично по сей день незнакомы.
— А почему не навещали его? — спросила я, вспомнив как Кир, говорил, что не видел родителей почти семь лет.
— Запрещал, — ответила Алла Дмитриевна, — только по телефону созванивались.
— А Катя, что с ней? — я подлела нам кипяточку в кружки.
— А что с ней. У покойного мужа, сразу нашлась куча наследников. От денег ей почти ничего не осталось. Сперва она молчала, а потом развернула в интернете целую компанию против Кира. Ну и нам досталось, конечно. Мы родители убийцы и бандита.
— Неужели он не может вас перевезти сюда? Оставайтесь здесь! — совершенно искренне воскликнула я.
Алла Дмитриевна улыбнулась.
— Когда, неделю назад, позвонил Кир, сказал что хочет нас познакомить со своей невестой, и её родителями, мы как то сразу с отцом поняли что вот теперь всё верно, и по правилам. Не переживай Юлечка, мы уже давно это пережили, да и Катя уже как полгода уехала, и стало спокойно, скорее всего она опасалась, что Кир вернётся и начнёт мстить. Мы тоже этого опасались, но, слава Богу, он встретил тебя, и теперь не одержим ей.
— У нас тоже, всё не так однозначно, — замялась я, пытаясь оправдать свои слова.
— Я понимаю, и знаю это, потому что знаю Кира. Ты права он чудовище.
Я попыталась вставить слово, но Алла Дмитриевна меня остановила жестом.
— Но ты права и в том,
