Ледокол - Ann Lee
— Пиздец, как я люблю тебя, красивая, — склоняется ниже, и обрамляет горячим дыханием моё лицо. — Не смей никогда в себе сомневаться! Слышала меня? — цепляет пальцами мой подбородок, и, не дожидаясь ответа, толкается, входя на всю длину.
Я выгибаюсь, и моё «да», сказанное в ответ, растворяется в стоне. Дрожь бежит по телу. Оно отвыкло, хоть и жаждало только его. Я всхлипнула, и он замер.
— Тих, тих, — Кир стал шептать утешительные слова, перемежая их с пошлостями и матами, и беспрестанно осыпая моё лицо поцелуями, опять начал медленно двигаться, — потерпи, красивая, потерпи… бля… сколько я ждал этого… — дыхание его сбивается, темп увеличивается, тело всё напряжено. Он сжимает меня в объятиях, пропустив руки под плечами, и утыкается носом в шею, жарко туда дышит, и что-то шепчет совсем неразборчивое, содрогаясь всем телом. А я задыхаюсь от того, что он пытается сдержаться ради меня, быть нежным, когда не может замедлиться, понимая, что иначе причинит мне боль. Я задыхаюсь, утопаю в любви к нему. Овивая крепче ногами, и беспорядочно скольжу руками по спине.
— Всё хорошо, хорошо, — утешаю его, разрешаю отпустить себя, ведь я уже привыкла, и я тоже люблю, когда он не сдержан.
Он наращивает темп, вбивается резче, продолжая шептать слова утешения. А я выгибаюсь на каждый его толчок, чтобы быть ещё ближе.
Какой я дурой была!
Стеснялась.
Боялась, быть не соблазнительной. Опасалась, что возбуждать перестану. А он развеял все мои страхи самым доходчивым способом. Только Кир может быть таким напористым, невозможным, упрямым. И только его люблю, только он нужен всегда. Моё сердце ликовало, получив такой отклик, от него. Дрожь тела, сбитое дыхание, шёпот, жадные поцелуи, и крепкие объятия. Я растворялась в этом мужчине снова, даря себя всю, и теперь даже мои инстинкты молчали, они тоже были подчинены только ему.
На востоке загорался рассвет. Мы лежали, в объятиях друг друга. Опустошённые, взмокшие, удовлетворённые. Так было хорошо, что шевелится, не хотелось. Я даже не представляю, как он пойдёт сегодня в свой спортзал, и как я, буду целый день нянчится с Ромкой, который всю ночь проспал, а значит, скоро он проснётся и потребует свою порцию молока. Но мне было, не жаль.
Эта ночь, она была волшебная. Она снова нас соединила что ли. Она снова напомнила мне, как я люблю его, и что только он мне нужен. Столько признаний, только через прикосновения и ласки. Столько откровений, через несдержанность, и грубость. Столько любви, для нас двоих. Целый океан. Удивительно, как один человек может быть так необходим другому, чисто на физическом уровне. Мы как две половинки целого. Всегда было смешно, когда слышала подобное заявление, а вот теперь сама являюсь этой половинкой.
— Совсем скоро будет тот день, когда я увидел тебя, красивая, и пропал, — шепчет Кир, поглаживая мою спину, и задумчиво глядя на рассвет. Наверно он тоже в таких же раздумьях, что и я.
— Обалдеть, — я приподнимаюсь на руках, и смотрю на его профиль, — У нас уже целая жизнь на двоих.
— Я никогда не говорил тебе этого Юля, но… — он запнулся и перевёл свой взгляд на меня. Я выжидательно смотрела на него, и даже немного напряглась.
— Я часто был мудаком по отношению к тебе, — сдавленно произнёс он, — был груб, и не сдержан, особенно в самом начале… И с Катей тогда, допустил, чтобы ты нервничала…
— Кир, — перебила я его, приложив палец к губам, — всё так, да только взамен ты мне подарил целую вселенную, и я ни на что не променяю это.
Он прижал мою ладонь, к своим губам и поцеловал. В глазах было столько благодарности.
— Бля, да откуда ты такая? Видимо там наверху решили, что я не совсем конченый ублюдок, раз послали мне тебя! — усмехается он, но почему-то печально.
— А мне тебя, — прижалась к нему.
Солнце, наконец, выползло на небо. А мы бессовестно проспали, пока самый настойчивый будильник не разбудил нас.
