Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов
Альт Грегор протянул тонкую ниточку магии и тронул струны лютни.
Инструмент отозвался, запел, заглушаемый плотной тканью мешка. Несмотря на сырость и холод, лютня держала строй.
И раз! И два! И раз! И два!
Простенькая мелодия — простонародная песенка, которую так любили в северном Аркайле, что ни одни сельские танцы не обходились без неё. «Зелёные рукава». Ланс помнил её с детства, играл множество раз. Как и песенку, которые пели танцующие крестьяне.
И пусть пройдёт полсотни лет,
Но позабуду я едва
Твои глаза, красотка Бет,
И два зелёных рукава…
Русобородый пран дёрнулся, будто ему шило воткнули в ягодицу. Глянул на лютню, потом на Ланса. Альт Грегор едва не расхохотался. Шутка удалась.
— И ещё раз прошу прощения, — сказал он, легонько кланяясь — ну, просто сама вежливость, до приторности. — Хотелось бы узнать имя знаменитого менестреля, его Дом… Может, мы встречались где-то?
— Вы из Трагеры? — Голос русобородого ещё дрожал, но он быстро взял себя в руки. — Или из Аркайла?
— Родился я в Аркайле. — Ланс искренне недоумевал, как можно приять его за трагерца? Но решил играть роль наивного простака до конца. — Но волею судьбы поскитался по миру. Жил в Кевинале с родителями, после совершеннолетия перебрался в Вирулию. Учился музыке в Лодде, долго жил в Унсале. Узнав о войне с браккарцами, приехал в Эр-Трагер, получил рану в сражении за столицу и вдруг, совершенно случайно, узнал о наследстве, которое дожидается меня в Аркайле уже добрых пять лет. Зовусь я — Риинс альт Перрон из Дома Серой Пчелы.
— Вы менестрель?
— Я учился музыке, но, в силу денежных затруднений, так и не смог обзавестись достойным инструментом. Поэтому я — не менестрель.
— Искренне соболезную. — Но по лицу собеседника Ланс не увидел, чтобы тот сочувствовал. Презрительное равнодушие во взгляде и высокомерие, приправленное всё той же растерянностью человека, привыкшего всё получать по первому требованию, но столкнувшегося с неожиданными затруднениями. — Как вы можете заметить, меня судьба баловала больше, чем вас.
— И всё же, хотелось бы знать ваше имя и Дом.
— Имя моё слишком известное, чтобы его называть.
— И всё же?
Русобородый огляделся по сторонам, приосанился.
— Я — Ланс альт Грегор из Дома Багряной Розы!
Паромщик покачал головой, почесал затылок. Имя великого менестреля знал и помнили даже в простонародье. Один из ландскнехтов — смуглый, как айа-багаанец — длинно присвистнул.
— Неужели? — Лансу не понадобилось притворяться. Изумление получилось — искреннее не бывает.
— Что вас смущает, пран Риинс?
— Как вам сказать… — замялся менестрель. — Мне казалось, что Ланс альт Грегор должен быть несколько старше. Это во-первых…
— Я выгляжу на столько, на сколько я выгляжу, — подбоченился самозванец.
— Не буду спорить. Но меня смутила красная рыбка на вашем плаще.
— О! Тут вы правы. Возможно, вы слышали, что Ланс альт Грегор, то бишь я, приговорён в Аркайле за преступления, которые не совершал. Приходится выдавать себя за другого. Но здесь, в окружении друзей, я могу открыться! — Он горделиво огляделся. Улыбнулся грустно, но сердечно.
— Слыхал я, Ланс альт Грегор командовал обороной Эр-Трагерских фортов, — проговорил лоддер. — Славная была битва, но все менестрели до единого погибли.
— Как вы видите, не все, — возразил самозванец. — Выживают сильнейшие.
— Зачем же вы едете в Аркайл, если вас могут схватить и казнить? — вкрадчиво поинтересовался Ланс, уже догадываясь об ответе.
В его душе, пока ещё довольно глубоко, начал зарождаться гнев. Воистину, зависть человеческая приобретает самые различные оттенки и полутона. Иного она толкает на ненависть и, в конечном итоге, приводит к попытке убить. Хороший пример — пран Лобо альт Эскобан. А другого делает мелким мошенником. деньги у Ланса воровали частенько. Случалось, что и коней сводили. А вот чтобы имя! Совершенно новые жизненный опыт. Непонятно, зачем? Какая выгода? Пустить пыль в глаза? Так это до поры до времени. пока не нарвёшься на кого-то, кто знаком с настоящим альт Грегором.
А может, не один десяток таких двойников бродит по дорогам северного материка? Травят байки в харчевнях, напрашиваются в гости к провинциальным пранам, едят и пьют в своё удовольствие, понимая, что платить не придётся, соблазняют их жён и дочерей… Кто-то занимает деньги под обещание отдать потом, когда разбогатею. Кто-то пытается пробиться без очереди на паром. Не исключено, находятся и такие альт Грегоры, что могут ударить кинжалом в спину или стащить последнюю монету у больного старика. А расплачиваться… Ну, в широком понимании этого слова. расплачиваться добрым именем, честью, уважением в народе приходится ему — настоящему Лансу альт Грегору.
И этот красавчик, самозванец несчастный, всё продумал очень и очень неплохо. Внешность похожа. Ну, не на такого Ланса, какой он сейчас, а на Ланса, который моложе лет на пятнадцать. Имя знаменитого менестреля тоже сейчас на слуху, особенно в Трагере. Кто там будет разбираться? И лютня имеется. А если есть ещё самые малые способности к магии. то никто и не отличит. Это если играть на постоялых дворах и в гостях у провинциальных Домов. Кто там в музыке понимает? Есть какая-никакая мелодия и хорошо. А нарваться на истинного знатока в наше время так же сложно, как встретить великого герцога Валлио, путешествующего инкогнито по сопредельным державам.
Но он нарвался. Возможно, это была первая серьёзная ошибка самозванца. Ведь видел же, что Ланс неплохо владеет магией музыки, а всё равно завёл разговор.
— В Аркайл я еду по необходимости, — ответил лже-Ланс. — Вы, как благородный пран, должны меня понять. Есть чувства, которые заставляют пересиливать страх. И бывает любовь, которая дороже жизни!
— Вы правы, — кивнул альт Грегор, уже готовый голыми руками вцепиться в глотку собеседника. Ишь ты! Он ещё любовь сюда приплёл! Неужели среди всех историй о Лансе он не мог выудить какую-то менее личную, чтобы трепать на всех дорогах языком, как помелом? — Но, может быть, вы что-нибудь сыграете нам? Я внукам буду рассказывать, что видел воочию величайшего менестреля всех времён, говорил с ним, слушал его музыку.
Ну, поглядим, как ты выкрутишься?
Лже-Ланс скорчил усталую, хотя и одухотворённую мину.
— Высокое искусство нельзя таскать, как грязную тряпку. На потребу толпе на рыночных площадях пусть играют недоучки. Чтобы обратиться к
