Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи - Олег Патров
«А ты мне не подходил как производитель, — неожиданно грубо ответила она на очередной подобный вопрос. — Сырье неподходящее. А мне ребенок особенный нужен был, красивый, ума-то я ему своего дам».
После этого он не звонил ей несколько месяцев, думал, что опомнится, извиниться сама, но не тут-то было.
Игорек, его с Зойкой первенец, тоже такой же упертый вышел. Никогда первого шага не сделает, вида не покажет, что что-то не устраивает, что плохо ему. «Ладно», — вот и весь его разговор. Брат с сестрой его живей, более открытыми вышли, или это возрастное? Кризис юности, как теперь модно говорить?
Когда учился он, о кризисах не вспоминали, и о правах, говорили об обязанностях, и ничего, выросли, стали людьми, умели получать удовольствие от жизни, шумели, пили, веселились, а зануды были во все времена. Как и те, кому все не так. Просто раньше нытье было не в моде, а сейчас что ни передача, то заголовок «трудная жизнь того-то», «какой я молодец», «чудом выжившие», «помогите».
Всем трудно. Ему тоже, но разве он жалуется? Делает свое дело, работает, обеспечивает семью, детей, пьет в меру. Неужели он не заслужил отдыха? Хотя бы в семье. Зачем портить ему нервы! Разве он мешал жить своей жене, детям? Следил только за тем, чтобы все было, как надо, ни в чем не стеснял, и где она, благодарность?!.
«Зачем ты вышла за него замуж?» — спросил он Лилу после ее очередного брака.
«Он богат».
«А прежний?»
«Там все было просто. Я поспорила, что выйду замуж за первого, кто подвезет меня до работы».
Он ошарашенно уставился на нее.
«Не ожидал?» — нахально бросила ему в лицо она.
Он помедлил с ответом.
«Ты такой не была. Когда мы были вместе».
«И обобрала тебя до нитки? — она покачала головой. — Я теперь не такая гибкая, как раньше, не молодая, это правда. Я теперь не ворота, а свеча. Хочешь — иди на свет, нет — зажги свой. Я не хочу больше спасать тебя».
«Меня? Ты, конечно, придаешь моей жизни остроту, но умерь свое самолюбие».
Вот какие у него с ней были отношения. Что позволяли они себе говорить!..
«Да?» — она сделала большой глоток из бокала.
«По-моему, тебе хватит».
«Я ДАЖЕ И НЕ НАЧИНАЛА, ДОРОГОЙ».
С ней явно было что-то не так.
«Впрочем, ты тоже моя любимая пряность к обеду, но я перешла на ужин».
Она взбила волосы, нежно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй через стол. Он попытался схватить ее за руку.
«Пойдем отсюда».
«Пойдем».
На улице вместо того, чтобы сесть в аэрокар, — она никогда не садилась за руль и не доверяла автоматике, — Лилу направилась к живому такси, наклонилась к открытому окошку.
«Вы свободны?»
«Куда ты? — догнал он ее. — Я подвезу».
Ее руки обвили его шею и поцелуй, он помнил каждый ее поцелуй, и ножка, слегка скользнувшая по голени.
«Я уезжаю далеко и надолго вместе с дочерью».
«Куда?»
«Кстати, она твоя».
«Сука», — правильно определил ее брат. Он не успел опомнится, как она села в такси и уехала. Он звонил по всем телефонам, но никто не брал трубки. Только через пару месяцев ему пришло сообщение: «У нас все хорошо. Теперь тебе придется найти себе другую пряность. Кстати, привет Зое и не давай ей сделать аборт. Это глупо. Она рождена, чтобы быть матерью, а с кем — неважно. Для этой роли вполне подходишь и ты, об этом я тебе тогда наврала. Последнее, она не знает о нашей дочери, но о других знает. Может тебе пригодиться, когда будешь говорить с ней по душам».
Он перечитал текст дважды. Подумать только, она общалась с его женой! Женщины и вправду безумны.
«Какой ваш любимый персонаж?» — давным-давно спросили их как-то на уроке в школе.
«Одиссей, — ответил он. — Он единственный понимал ненужность войны, но ему пришлось уйти в поход. Он использовал свой ум и удачу, чтобы добиться своего, и выиграл, хотя не был великим».
«Медея», — ответила она.
«Медея? Почему?» — он искренне удивился.
«Она рискнула исполнить все свои мечты и заплатила за это».
Тогда, на перемене, он поддел ее.
«Исполнила все мечты? Мерилась с ролью наложницы»
«Как могла, — ответила ему Лилу. — По-человечески. Если мы, когда вырастим, сможем иначе, мы будем героями».
Безрассудная, росла без отца, с матерью, либо гулявшей напропалую, либо лежавшей по больницам, что с нее было взять. Он думал, что сможет перевоспитать Лилу. Ее мать, кстати, с возрастом утихла, присмирела, он видел ее недавно с каким-то солидным мужчиной в церкви, куда его затащила Зойка. Они скромно стояли перед престолом, а священник читал перед ними молитву.
«Поздний брак, — шепнула ему жена. — Постыдились бы уже, тоже мне, потянуло венчаться».
Он потерпел поражение в взращивании терпимости в семье. Но дети его учились и, в отличие от Олега, на второй год не оставались. В этом была и его заслуга.
5
Одиссей, он был приземленным, его Одиссей, единственный нормальный герой среди толпы безумцев, готовых рисковать жизнью и народом ради славы, почестей, гордости. Ради гордости он еще мог понять, но почетом сыт не будешь. Недаром они потом все погибли, а Одиссей выжил; потому что надо держаться истинных ценностей — жизни, семьи, любви, детей, работы, человеческих отношений.
НА ТОМ ОН И СТОЯЛ, ТЕМ И ДОБИЛСЯ УСПЕХА.
А Медея? Что Медея?.. Мечты не имеют силы, они убивают. Силы человеку дает цель. Жаль только, что она не может наполнить его жизнь смыслом.
Он прошел на кухню и, оглядевшись, тайком, как вор, достал из закутка маленькую бутылочку, отпил, еще раз. Вчера его быстро сморил сон, может быть, заснет и теперь, и Зойка не будет лезть к нему с расспросами о том, как он узнал и почему поднял такой скандал, не будет попрекать, что он эгоист и думает только о себе.
«Не тебе ведь его девять месяцев носить да рожать! А жить на что будем? На одну твою зарплату?»
«Прокормимся как-нибудь».
«А квартира?»
«Обменяем. Олег в армию идет, Игоря можно к моей матери через годик-другой отправить».
«Одному жить в таком возрасте? Не допущу. И что у тебя с речью? Опять набрался, а еще хочешь, чтобы я четвертого рожала».
6
«Я немножко устал, потом к тебе ехал, думаю, не успею».
«Переживал за нас?» — сникла жена.
«А то как же. Первое УЗИ».
«Иди, поспи. Скоро дети придут, ужинать будем».
Он
