Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
— Нет, не просто так.
Паша прикусывает губу, отводит взгляд в сторону.
— Ты мне сразу понравилась. В первый день, как я увидел тебя в вузе. Твои белые косички и холодный взгляд. Умная. Уверенная в себе. Такие девчонки так просто к себе не подпускают.
— Поэтому ты решил подобраться ко мне обманом?
— Да. Извини, это было глупо, наверное. Но это был шанс начать с тобой общаться, и я не мог его упустить.
Усмехаюсь, чтобы скрыть волнение. Я ему понравилась? Сразу? В голове всплывают слова Воронцова, которые он обронил в машине, подъезжая к модельному агентству. Признался мне в любви. В шутку.
Или все же всерьез?
И в разговоре с Мишей тоже сказал про чувства. «Я люблю ее». Действительно любит или просто умело притворяется, чтобы сделать наши фиктивные отношения чуточку реальнее? Чтобы выиграть спор.
Ради меня.
Он все это делал ради меня.
Поглядываю на Воронцова. Тот водит по цепочке из стороны в сторону подвеску-перышко. Ключицы, грудь, торс. Скольжу по ним взглядом. Вспоминаю, как Паша впопыхах скинул куртку на входе в дом и, как щенка, поволок Мишу на второй этаж. Похоже, идиот с хвостиком приставал к Диане, и Паша за нее вступился. Еще один благородный поступок? И опять по доброте сердечной? А что, если она ему нравится? Он бы тогда сказал об этом Мише, верно?
Цепляюсь взглядом за отвернутый уголок покрывала. Оттуда выглядывает кремовая простынь. Как и весь дом, комната светлая, с деревянными балками, отделяющими спальный уголок от рабочего. Тяжелые шторы почти полностью закрыты. Через узкую щель видно крыши домов напротив и яркий диск луны над ними. Из-за светового шума небо кажется багровым. Как розы, которые мне дарил Паша весь этот месяц.
Подхожу к нему и медленно провожу рукой по плечу.
— Зачем тебе нужен был этот шанс?
Чтобы узнать меня получше, влюбить в себя и сделать своей настоящей девушкой? Или чтобы просто затащить в постель? Только чуть позже, чем предлагал Миша.
— Чтобы ты стала моей.
Воронцов обхватывает меня за бедра и притягивает к себе. С обожанием смотрит снизу вверх. Внутри у меня все сжимается, уменьшается до размера крошечной частички и взрывается ярко-розовым салютом. Сердце бьется с неистовой силой. Меня пьянят его слова, но я все еще не могу понять, что именно они значат.
Стать его навсегда? Или на одну ночь?
Воронцов стирает последние миллиметры между нами. Легонько касается носом моего живота. Сквозь тонкую ткань я чувствую его горячее дыхание.
Да к черту разум! Я устала думать. Устала быть прилежной, рассудительной Марго! Я приехала, чтобы оторваться напоследок, и я это сделаю. Текила, твой выход!
Хватаю Воронцова за плечи и толкаю его на кровать. Нависаю над ним. Учащенное дыхание. Искры безумия в глазах. Поцелуй. Жадный, неистовый. Его губы мягкие, как лепестки роз, и пленительные, как сироп. Я тону в его объятьях. Чувствую, как рука скользит по моей спине, норовя снять топ. Не то чтобы я против, но…
— А если кто зайдет?
Воронцов закусывает губу. Нехотя встает с кровати и поворачивает замок на двери. Везет же некоторым! У меня в комнате никогда не было щеколды. Даже просто прикрывать дверь было строго-настрого запрещено. Ведь так отец не смог бы контролировать, чем я занимаюсь. Не был бы уверен, что я учусь, как правильная домашняя девочка, а не «страдаю фигней».
Вот только я никогда не была правильной.
— Трахни меня, Воронцов.
Паша на секунду замирает, а в следующую уже обхватывает меня за талию. Скользит языком по губам, углубляет поцелуй. Его прикосновения и пряный запах дурманят голову. Горячие пальцы оставляют на коже искры. Те прожигают ее насквозь, вызывая мурашки, а затем иголочками прошивают все тело. Скапливаются внизу живота. Я довольно улыбаюсь. Откидываю голову, позволяя Паше покрыть поцелуями шею. Он прикусывает мочку уха, проводит по нему языком. Антон никогда так не делал. Странно, но чертовски приятно.
— Это все по-настоящему? — шепот обжигает.
— Нет, конечно, — смеюсь. — Завтра ты проснешься и поймешь, что все было сном.
— Тогда это будет лучший сон в моей жизни.
Паша заставляет меня приподняться. Стягивает с меня топ, убирает с груди светлые локоны. Когда на нее опускаются ладони, я вздрагиваю. Пальцы медленно изучают тело, скользят вниз, расстегивают розовые брюки. Я снимаю их сама. Во взгляде Паши столько дикого желания, что я не удивлюсь, если он их разорвет. Скажет еще потом: «Все, ты больше не моя девушка, ущерб возмещать не буду».
Что-то звякает об пол. Кажется, это мой браслетик. Да, его нет на ноге. Хочу поднять талисман и хотя бы положить на тумбочку, чтобы забрать утром, но Воронцов целует меня, и я обо всем забываю. Подтаскивает меня к изголовью кровати. Дорожкой поцелуев спускается от губ к низу животу. Оттягивает рукой резинку стрингов. Благо, я додумалась надеть красивые. Те самые черные из комплекта, который Воронцов «подарил» мне в кафе. Похоже, он их узнает, тихонько усмехается.
А затем находит языком клиттер. Я резко вдыхаю и следующие две минуты отчаянно кусаю губы, боясь испустить стон. Только негромкие вздохи.
— Тебе не нравится?
Он ловит мой затуманенный взгляд. Должна признать «Воронцов между моих ног» — прекрасная картина.
— Нравится, просто… Вдруг услышат?
— Не услышат. Там музыка.
Он прав. На первом этаже действительно играет музыка, но мне кажется, недостаточно громко.
— Марго, расслабься. Здесь только ты и я. Больше никого. Хоть раз не думай о мнении окружающих. Просто сделай то, что хочешь сама. Чего ты хочешь, Марго?
Я? Я хочу чертова секса!
Заставляю Пашу встать с кровати. Сама сажусь на край. Ремень его джинсов оказывается у меня перед глазами. Расстегиваю пряжку, следом ширинку. Джинсы падают на пол. Боксеры отправляются следом. Я довольно ухмыляюсь. Приятно видеть, как ты возбуждаешь парней. Как сильно ты их возбуждаешь. Особенно приятно, когда стоящий перед тобой парень нравится тебе до чертиков. До сухости во рту, которую так и хочется исправить поцелуем.
Это я и делаю, и мы снова падаем на кровать. На этот раз я сверху. Сдвигаю подвеску-перышко и целую марципановую кожу. На вкус она оказывается не такой сладкой, как я ее себе представляла. Но сдавленные вздохи Воронцова это компенсируют. Смотря ему в глаза, облизываю пальцы, нарочито медленно. Касаюсь члена, и
