Прости, мне придется убить тебя - Катерина Траум
Фу. Самая ненавистная часть любого дела. Но зато самая плодотворная: наверняка в архивах на фамилию Райт найдётся что-то любопытное, да хоть штраф за превышение скорости. Леди в чёрном никогда не спешила с подготовкой, изучая объект до всех подробностей.
Голова начинала гудеть от обилия информации, и Гвен со вздохом захлопнула крышку ноутбука. Устала. В глаза словно песка насыпали. Сняв очки и бережно положив их в футляр, она откинулась на стуле. Пора домой, но сегодня почему-то совсем не хотелось идти по погружающемуся в темноту городу. Конечно же, она не боялась. Но именно сейчас тишина стала ощущаться острей, словно как только она закрыла все статьи этого несомненно умного и талантливого человека, в ушах замолчал и его низкий язвительный баритон.
Бред какой. Откуда она вообще могла знать его голос? Фото в интернете часом ранее показало, что Райт ей не знаком абсолютно. Скупые данные в соцсетях пояснили, почему: он учился в трущобах, там и прожил большую часть жизни, пока не пошёл в гору и не дослужился к двадцати семи годам до главного редактора.
Уже накинув лёгкую чёрную курточку и убрав лабораторный халат в шкаф, Гвен бросила последний оценивающий взгляд на кабинет. Длинный стол для опытов посредине, приглушённый свет, отражающийся в стеклянных пробирках. Всё расставлено по местам едва ли не по линейке. Она не терпела бардака, и из идеального порядка явно выбивалась брошенная на тумбочке у самой двери газета. Раздражённо передёрнув плечами, Гвен схватила её, намереваясь отправить в мусор, но громкий заголовок на первой полосе заставил её замереть.
«Леди в чёрном — призрак, легенда или просто местная сумасшедшая?».
Торопливо распахнув шуршащие листы, Гвен с медленно округлившимся в подобие совиных глазами всматривалась в строчки. И самое смешное — за день перелопатила столько идентичных писулек, что узнала автора безо всякой подписи. Которая, к слову, была на месте, на что Гвен криво усмехнулась: а Райт смельчак… или идиот.
«Вы думаете, что она ходит сквозь стены, но я вас уверяю, с такой задницей, какая мелькает на видеозаписях, это проблематично».
«Невысокая девушка не старше тридцати, а то и вовсе обиженный жизнью подросток».
«Вы боитесь девчонку, которой нужен психиатр».
«Все её жертвы — мужчины. Так может, феминизм достиг нового уровня?».
«Просто не шатайтесь по сомнительным барам, как бедняга Делакруа, и никакая двинутая маньячка не будет представлять угрозы».
Девичий рот то открывался, то вновь закрывался, не находя слов и ловя воздух. Гвен моргнула несколько раз, но едкие фразочки так и горели чёрным пламенем на белой бумаге. Совсем не в статье было дело, а в том, насколько точно били слова по самым больным местам. Местам, которые, казалось, давно перестали что-либо чувствовать, но всё равно упрямо ныли.
Фантомная боль — так это называли врачи. Когда пациент жаловался на ощущения в давно отрезанной конечности. И теперь этот яд расползался под кожей как пиявки в болоте.
— Сукин сын, — прошипела Гвен, смаргивая пелену перед глазами. Резко скомкала газету, вымещая хоть каплю злости. — Задница ему моя не понравилась. Охренеть.
В блондинистой голове творился хаос. Идеи сменяли друг друга, как в цветном калейдоскопе, пока Гвен машинально закрывала лабораторию. На ходу попрощалась с охранником и выкинула в урну у двери мятый комок, в который превратила свежий выпуск «Раутвилль таймс». И едва смогла направить ноги в сторону дома, а не давно известного адреса мерзкого журналиста. Хотелось немедленно ворваться в его квартиру и заставить извиняться — долго, громко, пока его крики не удовлетворят её взбунтовавшееся чувство собственного достоинства.
Только чудо, а возможно, заунывный автомобильный клаксон, ударивший по ушам, отрезвил откровенно кровавые мысли. Оглянувшись, Гвен поняла, что давно стояла посреди проезжей части на красный сигнал светофора.
— Ублюдок, — неизвестно, обращалась она к водителю или к Райту, когда наплевав на все правила дорожного движения продолжила путь.
Кому надо — объедут.
* * *Ночь далась Гвен плохо. Поспать почти не удалось даже несмотря на законный выходной. Она отметала один за одним все возможные варианты расправы, и всё ей казалось слишком мягким. Зато стало понятно, что мистер Райт явный любитель приключений — и теперь он их, несомненно, нашёл. Наконец, под утренний крепкий кофе у Гвен созрел достойный план. Пусть она немного выбивалась из обычного графика, но посмотреть на рожу того, кто заставил вновь пережить всё, что так старалась забыть, хотелось до чесотки.
С довольной улыбкой, не обратив внимание на ранний час, она взяла телефон и набрала единственный номер, который мог ей помочь в этом деле. Трубку взяли не сразу, но голос на том конце был достаточно бодрым.
— Гвени? Какая неожиданность. Всё в порядке?
— Да, дядя Дональд, — сделав максимально заискивающий и совершенно ей чуждый тон, прощебетала она. — Как у вас дела, что нового?
— Да вроде по-старому, — чуть настороженно отозвался дядя, очевидно недоумевая. — Лили копается в оранжерее, я весь в бумагах с самого утра. Ну, а с Вирджинией ты виделась недавно, если я не ошибаюсь?
— Да, я как раз по поводу нашего с ней разговора, — словно невзначай подбиралась к своей цели Гвен. — Она проболталась, что завтра у вас большой приём в честь открытия новой фабрики. И даже для прессы вход будет свободен, неужели правда? — как можно правдоподобней сыграла она удивление.
После трагедии уже почти восьмилетней давности Гонсалесы совершенно закрылись ото всех горожан. Немудрено: дело об убийстве близнеца Вирджинии, рыжего весельчака Кристофера, гремело очень долго.
— Хм, да… Но приём не в доме, он всё также закрыт. А в «Старлайт», там и места побольше…
— Как интересно, — закатила глаза Гвен, абсолютно не испытывая никаких эмоций по поводу такого напыщенного мероприятия. Но главное подтверждение прозвучало: прессе дан зелёный свет. А зная интерес Райта к Гонсалесам, можно сделать практически стопроцентный вывод, что он притащится непременно. — Для меня не найдётся приглашения? Давно я не выбиралась куда-нибудь…
— О, конечно, Гвени! — облегченно выдохнул Дональд, явно уже ждавший от племянницы просьбы похуже. Например денежной, которых в духе истинного бизнесмена
