Чужой портрет - Мария Зайцева
И сам он, давно уже заслуженный и номинированный на все, что только можно, занимается обучением своих студентов так, как никто из его круга.
Попасть к Холодову пытаются многие, но берет он только по своим каким-то критериям, и ни деньги, ни волосатые лапы тут не помогают…
Даже я, сидя в своем маленьком городе, про него кое-что слышала.
А уж после того, как он сам подошел ко мне на улице, до этого, оказывается, довольно долго пронаблюдав за моей работой, поговорил, пригласил к себе…
Я в тот день вернулась домой и сразу же полезла в интернет, выяснять, верно ли я все поняла.
Оказалось, верно.
Оказалось, это мой шанс.
И я бы поехала.
Прямо в тот же день бы поехала, вот честно, такие шансы упускают только дураки!
Но у мамы случился инсульт… И все мои шансы тут же потеряли всякую актуальность…
Полгода я отчаянно пыталась спасти единственного моего родного человека, искала возможности, средства, силы для этого. Была, словно лошадь в шорах — видела только то, что впереди. И ни шагу в сторону.
К сожалению, мои усилия прошли впустую. Мама умерла, и мир сразу потерял цвет.
Я за эти месяцы ни разу не прикоснулась к краскам, не пролистала свой альбом для этюдов, выбирая наиболее удачный… И не оглянулась вокруг, как постоянно делала раньше, по привычке выискивая интересный ракурс… Я словно тоже в могиле оказалась, вместе с мамой.
Жила, автоматически ходя на работу, совершенно не связанную с творчеством, хотя меня обратно звали во Дворец молодежи, вести кружок живописи. Но я почему-то не могла. Даже смотреть не могла в эту сторону.
Ела что-то, даже не помня, что именно. Платила за съемную комнату, потому что дом, наш с мамой дом, успела продать, чтоб оплатить мамино лечение, а все деньги ушли сначала на похороны, а маленький остаток — как-то так рассосался, что я и не заметила, куда именно.
И, наверно, я бы до сих пор жила, верней, сущестовала в этом сером бескрасочном мире, если бы не мама.
Она пришла ко мне во сне, открыла дверь в мою пыльную, захламленную комнату, и я увидела, что за ее спиной встает солнце. И зеленые деревья шумят, даря теплый, свежий ветер.
Мама строго посмотрела на меня, бессмысленно сидящую на кровати, и скомандовала:
— А ну, подъем!
Она меня так всегда в школу будила, распахивая шторы и открывая окно, чтоб впустить новый день в мою жизнь.
Я автоматически встала, а она подошла и строго сказала:
— Не кисни. Слышишь? У меня все хорошо. А ты спряталась и не пускаешь никого к себе. Еле прорвалась.
— Ты умерла, — ответила я, борясь с желанием дотронуться. Ощутить опять ласковое прикосновение, почувствовать, что нужна кому-то. Что она со мной.
— Я с тобой, дурочка, — мама подняла руку, словно тоже коснуться хотела, но затем опустила ладонь. И добавила убедительно, — я с тобой. Хватит тут сидеть. Ты здесь умрешь.
— И мы увидимся…
— Нет. Потому что ты будешь в другом месте. Не со мной. И вообще… Что за глупость? У тебя впереди долгая жизнь. И ты очень нужна.
— Я никому не нужна, кроме тебя, мама.
— Ты очень нужна! И даже не одному человеку, а нескольким. Они без тебя пропадут. Поняла?
Я только кивнуть смогла, думая, кому же это я нужна? Кому? У нас с мамой никого не осталось из родных. Кроме Ланки. Но у нее все хорошо, она замужем, наверно, дети…
— Милая… — голос мамы смягчился, а ветер за ее спиной играл с приоткрытой дверью, — тебе надо идти. Понимаешь? Надо.
— А ты? — вырвалось у меня так жалко, по-детски, что самой даже стыдно стало.
— А я буду с тобой.
Мама потянулась ко мне, как обычно это делала, когда хотела поцеловать, и солнце за ее спиной залило комнату ярким светом так, что даже жарко стало.
Проснулась я вся мокрая от пота, села на кровати и ошалело уставилась на закрытую дверь, будто вот-вот она откроется, и войдет мама. И вытащит меня из этого склепа.
Потому что это не она оказалась в могиле. А я.
Но минуты шли, дверь не открывалась, а я приходила в себя. Просыпалась, наконец, как мама и хотела.
Утром я собралась, купила на последние деньги билет в этот город, и не только потому, что именно здесь была студия Холодова Матвея Игоревича, заслуженного и титулованного… Но и потому, что здесь где-то жила единственная родная душа, оставшаяся у меня. Ланка.
И ей вполне возможно, нужна моя помощь. Мама так сказала.
И мама оказалась права.
Я смотрю на худенькую девушку, стильно, очень круто одетую, с разноцветными прядями в короткой ассиметричной стрижке, понимаю, что на контрасте с ней кажусь не просто деревенщиной, а вообще неотесанной дубиной.
Смотрю и упрямо сжимаю губы.
Не уйду, пока не получу внятного ответа!
И секретарша , наверно, по моему взгялду понимает, что просто так от меня избавиться не получится. Палатку тут разобью и буду жить. Холодова ждать.
Она вздыхает, берет трубку:
— Ладно…
Я улыбаюсь едва заметно, отворачиваюсь.
Мама была права. Мне просто надо было выползти из той могилы… И в этот момент мне жаль только одного: что она так и не коснулась меня в том вещем сне.
________________________________________
Мамочка, погладь меня, как детстве
По макушке, по вихрам пройдись
Ласковой ладонью, так, чтоб жизнь
Показалась легкою и чистой
Чтобы солнце окна заливало
Ярким светом все вокруг слепя
Чтобы я увидела тебя
И хоть на мгновенье легче стало…
М. Зайцева
6.09.2023
Глава 6
— Мария Верницкая? Из Карийска? — голос Матвея Игоревича звучит озадаченно, и сердце ухает вниз… Не помнит. Не помнит меня! — Ну как же! Конечно, помню! — Уф-ф-ф… — Потрясающей нежности акварель, да… И что же, она приехала?
— Да, — секретарша смотрит на меня
