Запах денег - Дмитрий Ромов
— Злая девочка.
— Ты тоже злой, — обиженно пыхтит она.
— Я три недели дозвониться не мог.
— Я там танцы разучивала, чтобы тебя поразить, а ты тут… Видела я сколько баб вокруг тебя вьётся… И молодые и старые…
— Зачем ты вообще это затеяла? Разве ты не знаешь, через что проходят королевы красоты?
— Откуда мне знать? Я ни через что не проходила. Принесла фото в Новосибирске в твоё казино и ждала, когда придёт письмо.
— Ладно. Просто больше так никогда не делай.
Лифт останавливается.
— Всё-таки, объясни, почему ты решила участвовать? Ты хотела больше внимания?
Двери открываются.
— Ты дурак?
Она сердито хлопает меня ладошкой по груди и я чуть сгибаюсь от боли — хлопок отдаёт в желудке.
— Что болит? — тревожно отстраняется она и внимательно меня оглядывает.
Двери закрываются.
— Не отвлекайся! — требую я. — Отвечай на вопрос.
— Просто… — она отворачивается. — Просто мне хотелось быть… нет, мне хотелось, чтобы ты мной гордился. Нет, не так… Чтобы… ну…
Лифт начинает медленно двигаться вниз.
— Чтобы ты радовался со мной не только… не только в постели… Чтобы… В общем, я не хочу просто сидеть дома, потому что ты меня стесняешься. Вокруг тебя всегда шикарные бабы, а я… ну, я никто. Просто какая-то смазливая дурочка. А зачем тебе такая? Я хочу быть… быть для тебя кем-то большим… Да что с тобой? Ты не ранен?
Лифт останавливается и в кабину заглядывает элегантный старичок.
— Простите, вы наверх?
— Нет, мы вниз, извините, — отвечаю я и нажимаю кнопку верхнего этажа. — Нет, не ранен, надо перекусить просто. Слушай, ты не смазливая дурочка. Да, во-первых, не смазливая, а красивая, а, во-вторых, не дурочка… Ну, вообще-то иногда бываешь… ну ладно, да, дурочка ты моя.
— Что⁈
— Дурочка, — подтверждаю я. — Но в хорошем смысле. И знаешь, ты меня поражаешь. Я всегда жду, что ты выкинешь какой-то фортель. Ты прям загадка всех загадок, не даёшь мне расслабиться. Не надо было это говорить, да?
Она поднимается на цыпочки и тянется ко мне губами. Мы целуемся до самого верха, до момента очередного «дзинь» нашего лифта.
А потом я сижу за стойкой и ем «Геркулес», сваренный для меня Наташкой. Лида ни жива, ни мертва от усталости лежит на стульях и спит. А я заставляю свою королеву красоты рассказывать о подготовке к конкурсу и, собственно, о самом конкурсе.
— Очень жаль, — замечает она, — что ты не видел ни одного моего выступления.
— Мне тоже, — соглашаюсь я. — Но у меня были очень важные дела, поверь. И ты не предупреждала, что будешь выступать.
— Ты кого-то убил сегодня? — тихо спрашивает она.
— Что? — округляю я глаза. — Нет, конечно.
— У тебя плохая работа, — качает она головой, понимая, что поделать с этим ничего нельзя. — Она тебя изнутри съедает…
— Егор Андреевич, — прерывает нас охранник Костя. — Вас там к телефону.
Я с удивлением смотрю на часы. Времени-то ого сколько. Кто же там, Злобин?
— Кто? — спрашиваю я.
— Новицкая, сказала очень срочно.
Что глубокой ночью может быть срочного у Новицкой? В это время даже и любовью заниматься поздно и лениво. Качнув головой, я встаю и иду к телефону. На Наташку не смотрю, и так чувствую её прожигающий взгляд на затылке.
— Алло.
— Егор… — голос её звучит как-то странно, глухо и испуганно.
— Что-то случилось? — спрашиваю я.
— У меня тут Голубов…
— Кто это? Арсений что ли? Зачем ты его впустила?
В один миг усталость и расслабленность оказываются далеко, где-то в другой жизни. Сердце срывается в галоп, а по спине пробегает озноб.
— А я сам вошёл, — раздаётся развязный, злорадный голос. — И знаешь, что я собираюсь делать? Я собираюсь причинить кому-нибудь жуткую боль и страдания. Скорее всего, это будет Иришка. Хотя, ты можешь её от этого избавить. Приезжай сюда, и я её не трону, удовлетворюсь тобой. Только приезжай один, иначе ей будет очень и очень плохо.
— Егор, у него нож! — раздаётся вскрик Ирины, но резко обрывается и мне кажется, что я слышу сдавленный стон.
— Ничего не бойся, — шепчет он. — Приезжай, нам есть о чём поговорить…
3. Кино да и только
Не бойся, так не бойся. Не буду. Честно говоря, я уже настолько вымотан за эту ночь, что единственное, чего я боюсь, это то, что она никогда не закончится, замкнётся в петлю и будет болтать меня вечно, в этом дне сурка, в ночи, вернее.
Нажимаю на кнопку звонка. Динь-дон, дон-дигидон. Дверь приоткрывается, правда соседняя с квартирой Новицкой. Чуть-чуть, не больше, чем на ладонь. В щель, фиксируемую цепочкой, выглядывает встревоженная старушка.
— Ходють-ходють по ночам… — ворчит она.
Наверное из первых комсомольцев бабуся, а может тёща или бабушка какого-то цекашного функционера, Иркиного коллеги.
— Здравствуйте, — спокойно говорю я. — Извините за беспокойство.
— Ты с кем разговариваешь, хорёк? — раздаётся приглушённый голос Арсения из-за двери Ирины.
— С соседкой вашей. Спать ей мешаем.
Соседка торопливо хлопает дверью.
— Я тебе сказал, чтобы ты один пришёл?
— Так я один пришёл, — отвечаю я. — Посмотри в глазок-то.
Главное, не вру ведь. Пришёл я один, а остальные не пришли, а прибежали. Прибежали и затаились, ждут команды старшего. Нет, с этим дураком я бы и сам справился, но решил не превращать эту эпопею в бесконечную историю.
Ну, наваляю я ему, отметелю, не сдержусь опять, изуродую. А он на меня снова заяву напишет, опять молодая следовательша Шелюхова будет меня допрашивать, дела заводить и всё такое.
Нет, у меня, конечно, руки чешутся взгреть этого козлёнка по первое число, но я свой суточный лимит взбучек уже исчерпал, так что всё, хватит. Да и силы уже не те, утренней свежестью от меня и не пахнет… ну, то есть…
— У меня нож, ты понял? — распаляется майор Голубов. — Одно неверное движение и ей конец! Ну-ка, скажи ему.
— Егор, у него нож!
— А чего не парабеллум? — спрашиваю я.
— А? — раздаётся из-за двери.
— Я понял, у тебя нож! — говорю я чётко и громко. — У него нож!
— Ты с кем разговариваешь⁈ — зло спрашивает он.
— С тобой, дебил, — качаю я головой. — Говори, чего хотел!
«Дебила» он, кажется не слышит, потому что орать не начинает.
— Сейчас мы откроем дверь и ты медленно зайдёшь.
— А потом?
— А потом суп с котом! — жёстко срезает меня он.
— Тебе, я вижу, палец в рот не клади, да? По локоть отхватишь. Так что ли?
— Закрой пасть и делай, что велят! — командует злодей.
Даже смешно как-то. Нет, Ирка, наверное, ни жива, ни мертва от страха. Действительно, кто знает, чего от него ждать вообще. Может я ему мозги стряхнул, и он теперь стал отъявленным психопатом. А может, и всегда был.
Ведь он же не может не понимать, что если я навалял ему раз, то и сейчас, скорее всего, приведу процесс к тому же результату. Ну хорошо, он с ножом. И что? Будет Новицкую на куски кромсать? Он же трусливый щегол.
Правда, когда у него реле перещёлкивается, он становится непробиваемо упрямым и твердолобым. В тот раз я его окучивал, а он что орал? Вот то-то и оно. Тем не менее, в чём цель мероприятия, я не могу понять, просто движ ради движа? Ладно, сейчас всё узнаем.
— Ира, он один? — кричу я через дверь.
— Да! — успевает ответить она.
— Главное, чтобы ты один был! — кричит Арсений.
А я-то, как раз, не совсем один. Кореш Торшина из МУРа командует московским ОМОНом, созданным два года назад. Ну, и вот, собственно, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Народная мудрость работает, подтверждая, что жизненный опыт глубинного народа бьёт любой, даже самый красный диплом. по всем фронтам
Щёлкает замок и дверь медленно со скрипом начинает открываться. В подъезде горит свет, а в прихожей у Новицкой темно. Великий тактик, блин.
— Заходи медленно, — командует майор-психопат.
Psycho Killer
Qu' est- ce que c' est?
Fa fa fa fa far…
Я подчиняюсь и медленно захожу, всматриваясь в темноту. Ага, всё понятно.
В глубине прихожей стоит Ирина. Даже в полумраке видно, какая она испуганная и бледная. Сзади неё, закрываясь ею, маячит террорист Голубов. Одной рукой он обхватывает заложницу за живот, а второй сжимает охотничий нож, приставив его к горлу своей жертвы.
— Драматические последствия неразделённой любви, — вздыхаю я.
— Ты больной? — зло и немного разочарованно спрашивает он. — Тут твоей женщине голову отрезают, а тебе всё смехуёчки, я не пойму?
— Кто из нас больной надо внимательно разобраться, — пожимаю я плечами. — Итак, вот я пришёл, чего ты хочешь?
— Закрывай дверь! — тяжело дышит он. — И смотри, без глупостей.
Я закрываю дверь и повернувшись
