Диалоги. Почти как у Вуди Аллена - Алексей Рябчиков
— Да знаю я, читала сценарий.
— Вот! А когда зритель увидит тебя в этой роли, он скажет: «О, это же корова, которая пыталась убить Вуди Аллена!»
— Ну, корова, ну и что? Я сыграю так, что все забудут про корову.
— Не забудут, потому что ты хотела лишить мир самого крутого и неврастеничного комика! Но могу предложить тебе второстепенную роль. Конечно, не порноактрисы, но тоже очень важную.
— Какую?
— Трупа под номером один! — громко смеется он.
— Да пошел ты на хер. — Она встает.
Он хватает ее за руку.
— Это же шутка, ты не поняла.
— Не смешная.
— Это же отсылка. Садись… Садись.
Она садится.
— Это отсылка к рассказу Вуди Аллена, — продолжает он. — По сюжету, кинокомпания хочет снять кино в квартире старого типа и за это предлагает ему почти главную роль в фильме. Этот тип придумывает биографию персонажа и все такое. А в начале съемок ему дают пистолет и говорят, что нужно лечь на пол. Его роль — самоубийцы. В самом начале фильма находят его труп, а потом будут гадать, почему же он застрелился.
— Не смешно, ни хрена не смешно. Давай по делу. Главную роль вы мне не дадите. Второстепенную?..
— Дадим подругу главной героини, у нее пара сцен.
— Пойдёт, — грустно соглашается она. — Говорили же мне, что не надо играть корову.
Диалог об измене
Двое мужчин стоят на кассе. Один — немного полноватый и все время улыбающийся — берет котлету с лапшой и кофе. Его зовут Рома. Второй — худой, с черными кругами под глазами и сморщенным от недовольства лбом. Его зовут Вова.
Мужчины садятся за ближайший к кассе столик.
— Ты корова! — на весь зал раздается громкий возглас мужчины.
— Кому-то не поздоровится, — так же громко отвечает Рома.
Вова отпивает кофе.
— Так и чего? — спрашивает Рома.
— Да ничего… Она мне сказала, что случайно изменила. Прикинь: случайно изменила! Как такое возможно?
— Да легко. Ты же случайно можешь убить кого-нибудь.
— Случайно убить? Да, это же одно действие. А вот случайно изменить нельзя: это же несколько действий, минимум тридцать. Я согласен, что случайно можно сделать одно действие, но не несколько же…
— Ты рассуждаешь, как бревно.
— Что значит «как бревно»? — Вова напрягает мозг.
— Бревно деревянное и ни фига не гибкое.
— И что?
— У тебя старые взгляды на жизнь.
— В смысле старые? Она мне изменила. Понимаешь, она трахнулась с каким-то типом.
— Во-о-от. А если бы она трахнулась с девчонкой? Это была бы для тебя измена?
— Они не могут трахаться.
— Ну, теоретически могут. Считал бы ты это за измену?
— Не… Да какая разница-то? Она мне изменила.
— По ошибке?
— Да не бывает такого — по ошибке или случайно. Это тупо измена.
— Давай думать логически.
— Чего тут думать? — почти вскрикивает Вова. — Она изменила, это факт.
— Ты ее отпустил на день рождения одну.
— Это же не повод изменять.
— Но почему ты не пошел с ней?
— В общем, нас в магазине обманули на три рубля сорок копеек, весы неправильно показали вес. Как мне идти, если нас обманули? Я что, буду им деньги дарить?
— Конечно, они и так богатые, — саркастически замечает Рома.
— Вот именно! Это я и сказал Дашке, а она начала говорить, что я мелочный. Но я не мелочный, я справедливый. Мы спорили, спорили… В итоге она психанула и пошла на день рождения одна.
— А ты-то вернул деньги?
— Конечно вернул. А потом она пришла какая-то не такая, грустная. Я думал, ее кто-то обидел или кто-то умер. Начал ее допытывать, и тут она выдала, что изменила на этом дне рождения, типа случайно.
— Ну и как? Ей вообще понравился этот секс?
— Да какая разница?
— Ну, я так, просто спросил, — ответил Рома. — Если бы не понравился — это одно, а если понравился — другое…
Глаза Вовы вспыхивают от неожиданной догадки.
— Ты же там тоже был? — спрашивает он.
— На дне рождения-то? Да, был, в уголке пиво пил.
— Видел типа, с которым она мне изменила?
— Ну… нет.
— Этим типом был ты?!
Рома на мгновение отводит глаза. Вова бросается на него через стол, измарав одежду в соусе к котлете и перевернув стаканы с кофе. Рома успевает вскочить, Вова скользит вперед по столику.
— А что мне оставалось?! — пытается оправдаться Рома. — Она такая секси сидела на кухне, я ничего не делал!
— Сука! — Вова пытается встать, но снова, поскользнувшись, падает.
— Она сама первая на меня прыгнула! — Эту реплику Рома выкрикивает уже возле двери на улицу.
Вова встает, отряхивается, смотрит на кассиршу со злыми черными глазами.
— Представляете, лучший друг трахнул мою подругу, — говорит он ей.
— А мне из-за этого теперь все убирать, — шипит она.
— Хренова несправедливость.
Диалог о несправедливости
Худую кассиршу со злыми черными глазами зовут Кристиной. И, судя по выражению ее лица, она делает вам одолжение, продавая вам еду.
За второй кассой, напротив Кристины, сидит Марина — девушка, которая всем намекает на секс и у которой его давно не было.
— Я это убирать не буду! — грозно заявляет Кристина. — Я вообще сегодня не должна была работать11, сегодня не моя смена!
— Тот, который первый убежал, симпатичный. А второй все ныл и ныл. Я бы тоже ему изменила.
— Ты слышала, что я сказала?
— Да, слышала. Неужели не можешь забить?
— Ха, как тут забить? Они тут и жрут, и срут в одном месте, а мне потом убирать за всеми.
— Забей, — машет рукой Марина, — просто забей.
— Да это жуткая несправедливость! Почему кто-то рождается в богатой семье, а кто-то — я. До самой пенсии буду продавать эту сраную второсортную еду. И чашки давать долбоебам, у которых на пластик типа аллергия.
— Один умный парень, с которым я вчера встречалась и который меня к себе приглашал… — Марина подмигивает Кристине. — Ну, ты поняла… Так вот между делом он сказал, что у человека, в отличие от дерева, есть ноги и он может поменять место, которое ему не нравится.
— И чего? К чему ты это сейчас сказала?
— Да к тому, что, если тебе тут не нравится, ты можешь уйти в другое место.
— Например, куда?
— Можешь в любой супермаркет пойти кассиром.
— Ты меня вообще не слышишь, что ли? — возмущается Кристина. — Из одного кассира в другого? Имею в виду, что если бы я родилась в богатой семье, то уже была бы директором этой кофейни.
— А если бы
