Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
— На девушку игры не будет. Если выиграете я у нас казино открою, чтоб в Новосиб не надо было мотаться.
— Хер тебе на лысый череп, — отвечает он со смехом. — И так откроешь. Только девка.
— Если проиграю, буду делиться информацией из ЦК, — блефую я.
— Чего? — морщится он. — Да откуда у тебя информация, заморыш?
Я пожимаю плечами.
— Ну а вот это всё откуда? — обвожу я рукой. — В лотерею выиграл? Ладно, попрошу ещё, чтоб вас пореже в отчёты о работе включали.
Он пренебрежительно хмыкает:
— Значит так, сынуля. Твои отчёты мне до одного места. Ты кого пугать вздумал, дурачок малолетний? Я вот так мизинчиком шевельну, и тебя не станет. И никто даже не заметит, кроме мамки твоей. Плюну, и ты утонешь. Исчезнешь во мраке. Понимаешь, что я говорю? Доступно излагаю? Но ты меня заинтересовал. Как зверушка в зоопарке. Любопытство моё вызвал. Так что слишком-то не расширяйся, не важничай. Я тебе сказал, если проиграю, дело твоё закрою. Если выиграю, оттарабаню девку твою, а тебя законопачу на пятнашку. Все висяки на тебя повешу. Ты у меня из комсомольца в маньяка-рецидивиста превратишься. Не хочешь играть, не надо. Сегодня же по этапу поедешь.
— Ладно, — говорю я задумчиво и несколько секунд выжидаю, — если проиграю верну тебя в Москву в течение года. Если не верну, посадишь. Через год.
Он наклоняет голову вперёд и смотрит, набычившись. Глаза наливаются кровью. Повисает пауза.
— Ишь ты, — наконец, произносит он. — Сучий потрох. Ну ладно, но если не вернёшь я лично и девку и тебя отымею и поедешь ты прямёхонько в петушатник сексуальный опыт нарабатывать. На том и порешим. Минимальная ставка тысяча, лимит на раздачу двадцатка. Давай, организовывай. Я пока горло промочу, да скажу, чтоб деньги привезли.
— За счёт заведения, — бросаю я проходящему мимо официанту и указываю на генерала.
Я нахожу Бакса и говорю ему, чтобы готовил приватный зал для большой игры. Потом подзываю Лиду и прошу позвонить в больницу, узнать информацию о состоянии Айгуль.
— Лида, если будет информация во время игры, подходи ко мне и сразу докладывай. Тихонько только.
После этого подхожу к Цвету.
— Я возьму из кассы тысяч двадцать. Буду играть с Печёнкиным в приватном зале. Если проиграю, возмещу из своей доли.
— Мы столько ещё и не заработали наверное.
— Неважно, говорю же верну.
— Ну, смотри, Бро. Рискуешь.
— Знаю.
— Мля, ты в натуре отчаянный кент, — хмурится он. — От Айгуль есть чё?
Я отрицательно мотаю головой. Отчаянный, да. Не отчаянный, а слетевший с катушек. Чёт как-то всё в тумане, ёлки-палки. Пойду с Платонычем поболтаю.
— Дядя Юра, ну как ты тут? — приобнимаю я его за плечо.
— Ничего, Егор, а ты?
— Да, так как-то.
Я вкратце рассказываю ему последние события и он огорчённо качает головой.
— Туда пройти-то можно будет, чтоб моральную поддержку оказать? — спрашивает он.
— Можно, конечно. Ты же дядька родной. И спасибо, что мозги мне не выносишь.
— Так чего выносить-то? Делу не поможешь.
И то верно.
Примерно через час мы проходим в отдельный зал. Я, Платоныч, Цвет, Печёнкин и двое чуваков с постными рожами со стороны генерала. Играть будем вдвоём. Фишка дилера будет переходить по очереди от меня к нему. Это, по сути, означает лишь, кто первый будет делать ставку, а кто отвечать в каждой раздаче.
Блайндов не будет. Минимальная ставка — тысяча рублей. Ну, вот, собственно и всё. Мы садимся напротив друг друга, а дилер усаживается сбоку между нами. Зрители встают за дилером.
Перед нами лежат пачки денег. По десять пачек десятирублёвых у каждого.
— Ну что, понеслась? — говорит Печёнкин и кивает своим парням. — Колода будет наша. Надеюсь возражать не станете.
— Конечно, — отвечаю я и киваю дилеру, невзрачному мужичку с усами подковой и волосами расчёсанными на прямой пробор.
Дилер берёт колоду у спутника генерала, тщательно тасует и с независимым видом выдаёт две карты мне и столько же Печёнкину. Чувствую себя Джеймсом Бондом. Правда без технической поддержки и сухого мартини, зато с несгибаемой волей.
Мы смотрим полученные карты, отгибая уголки, чтобы никто не смог подглядеть
Печёнкин крякает и двигает на центр стола две тысячи. Я делаю то же самое. Дилер выкладывает на стол первые три карты. Это червовый валет, пиковый король и трефовый туз.
— Ваше слово, — говорит дилер, обращаясь к моему визави.
Генерал хмурится, соображая, и пялится на выложенные карты. Потом отсчитывает четыре пачки и выдвигает на центр. После этого поднимает глаза и безо всяких эмоций смотрит на меня. А я смотрю на него и тоже стараюсь выглядеть совершенно бесстрастно.
Это напоминает вестерн Серджио Леоне, когда на экране идут очень долгие крупные планы. Там только глаза. Только глаза. Но в нашем случае ещё и губы. Сердце замирает. Краешек губы под миниатюрным шрамом, самый верх арки купидона едва заметно дёргается. Есть! Лишь бы не среагировать, чтобы он не понял, что я заметил.
Но у меня каменное лицо. Это точно. Только по спине бежит маленькая холодная струйка…
— Уравниваю, — спокойно говорю я и тоже отодвигаю от себя четыре тысячи.
Дилер выкладывает четвёртую карту, это бубновый валет.
В этот момент в зал заходит Лида. Она идёт, покачивая бёдрами и, подойдя ко мне, низко наклоняется. Я смотрю на генерала, а он пожирает её глазами. Ему сейчас явно не до карт. Лида тихо, чтобы никто не слышал говорит:
— Сейчас заканчивают повторную операцию. Медсестра пока ничего не знает, как поговорит с доктором, сразу позвонит. Я сообщу.
Я киваю. Какая ещё повторная операция. Блин…
Лида выпрямляется и, стуча каблучками выходит из зала. Печёнкин облизывает губы и провожает её глазами до самого выхода. Потом проводит рукой по сальным волосам и задумчиво смотрит на выложенные перед дилером карты.
— Поднимаю, — наконец заявляет он и отодвигает от себя пять тысяч.
Он сразу задирает планку очень высоко. Если
