Скуф. Маг на отдыхе 5 - Максим Злобин
— Да-да, Мороз, — улыбнулся я. — Слушаю. И чем дело закончилось?
— Ну как чем? Как честный человек, я теперь обязан жениться. Снова.
— Граф, — подошла к нам Елизавета Григорьевна и кивнула Морозову.
— Елизавета Григорьевна, — галантным поклоном ответил на приветствие Герман.
— Разрешите ненадолго украсть у вас Василия Ивановича. Нам нужно кое-что обсудить.
— Конечно-конечно! — согласился Морозов, добил второй бокал шампанского и двинулся к толпе, которая явно по нему заскучала.
Чтобы не привлекать ещё больше лишнего внимания, — слёзы княгини Фонвизиной и без того завтра будут обсуждать на каждом углу, — мы устроились в удобных креслах. О чём пойдёт речь я уже предполагал.
— Василий Иванович, — начала Лиза. — Думаю, мы с Олей должны сказать вам «спасибо»…
Да-да-да, я молодец. И следующие пару минут слушал именно об этом. Убедил Лизу в том, что она может быть не права. Рисковал, но всё равно разрулил ситуацию и помог спасти единственную доченьку. А доченьке, так той вообще дорогу указал.
К другой жизни.
И теперь Елизавета Григорьевна видит, что ничего плохого в ней нет. И если Оля хочет стать боевым хилером, значит она станет лучшим боевым хилером в мире, и род Фонвизиных от этого лишь выиграет.
— … большое вам, Василий Иванович, сердечное «спасибо» за всё, что вы сделали для моей семьи.
Что ж… принимать похвалу тоже нужно уметь, в особенности от женщин.
— Елизавета Григорьевна, на моём месте так поступил бы каждый, — сказал я и замолчал с улыбкой на устах; не смущённой, но довольной.
Лиза тоже замолчала. Так прошло десять секунд, двадцать, тридцать…
— И всё? — нарушила тишину кадет Фонвизина. — Мам?
— Что такое?
— Реально всё? Ничего больше сказать не хочешь?
— Да вроде бы…
— Василий Иванович, ну вы-то⁈
— Кхм-кхм, — прокашлялся я. — Боюсь, я тоже не понимаю о чём речь.
— Ой, да бросьте, — махнула рукой рыжая. — Думаете я не вижу, какие вы взгляды друг на друга бросаете?
Оп-па…
— Мам, — Оля подалась вперёд и взяла матушку за руки. — Хватит, ладно? Ты уже все долги роду выплатила, пора и о собственном счастье подумать…
У княгини от таких речей глаза поползли на лоб. Кажется, в ней начала просыпаться эдакая неловкость, которую она всеми силами пыталась гасить. Это был тот самый случай, когда текст между строк оказался больше и жирнее основного.
Но Оля и на этом не остановилась:
— Ты всё хотела меня благословить, а тебя и благословлять-то некому, — сказала она. — Ну так вот я тебя благословлю, если захочешь. А то ведь так и будете глазками стрелять и топтаться на месте, как дети.
— Кхм…
— Я не против, если ты выйдешь замуж, мам. Я только за.
За время этого короткого спича Елизавета Григорьевна успела сориентироваться в ситуации. Приняла, так сказать, новые реалии. А потому вновь выглядела спокойной, рассудительной, и как это полагается царственной.
— Да меня, вроде как, никто и не зовёт, — произнесла она.
Понял, не дурак.
Была не была, я очень даже согласный.
Поднявшись с кресла, я махнул рукой официанту, который как раз взорвал бутылочку шампанского рядом с пляшущей толпой и разливал игристое по бокалам. Тот увидел меня, кивнул, и уже через несколько секунд оказался рядом.
Отвернувшись от барышень, я еле слышно шепнул ему:
— Мюзле, — и протянул руку.
Почти тут же в ней оказалась заветная проволочка от бутылки, и я начал скручивать из неё кольцо. Не я первый это придумал? Штамп? Пошло? Было? Ой, да я умоляю! Когда дело касается романтики, женщины обожают штампы!
А иначе, — вот вопрос, — для кого в наши дни работают конные экипажи? А воздушные шары для кого летают? А для кого, хотелось бы мне знать, на крохотных подмосковных озёрах сдают в аренду яхты? И на кой-чёрт цветочники всегда держат наготове букет из сто одной розы и существует отдельный сервис по доставке гигантских плюшевых медведей?
Так что это не повод для рефлексии. Сейчас я вершу воспоминания.
— Елизавета Григорьевна, — сказал я и опустился на колено.
Жест недвусмысленный, а мы и так сейчас были в центре всеобщего внимания. Позади меня тоненько взвизгнул кто-то из альтушек, затем послышался полу-рык полу-кряк Германа Морозова и музыканты перестали играть.
Тот самый момент, когда тишина действительно отдаётся эхом.
— Вы согласны стать моей женой?
Глава 23
— Горько!
— Морозов, это ещё не свадьба.
— Горько! — Герман не слушал. — ГОООРЬ-КОООО! — Герман просто-напросто любил орать… а тут вдруг такой повод.
Конечно же, княгиня приняла моё предложение. Напор, обаяние, ни одного вменяемого довода против, так что да, теперь мы с Лизой были официально помолвлены. Чего ждать-то? Наоборот, скорее бы уже эта новая реальность воплотилась в жизнь.
Н-да…
Кто бы мне сказал месяц с небольшим назад, когда я впервые увидел группу «Альта», что так выйдет. То, что одна из них станет компаньоном моей сестры по производству охранных систем — это ладно. То, что другая освободит меня от бремени Лича — тоже куда ни шло. Даже подвязки Чертановой в Аду — настоящем, блин, всамделишном Аду с чертями и вулканами — можно было спрогнозировать, если судить по личным делам девушек.
Но вот то, что я стану для одной из них отчимом…
Боюсь, таких раскладов не делал никто. Удивительна всё-таки жизнь в некоторых своих проявлениях. Что вообще откуда берётся?
— Василий Иванович, поздравляю! — прыгала вокруг меня Шестакова. — Щастья-здоровья!
Кадеты отреагировали так бурно, как будто это их всех разом замуж позвали. Мне даже показалось, что они больше меня самого радуются. Ромашка вообще так сильно распереживалась, что ей пришлось срочно бежать в уборную.
Но нет… не для того, чтобы плакать.
Просто от чувств Юля частично потеряла контроль над своей ликантропией и отрастила хвост, который от радости вилял под платьем, будто сумасшедший. Хорошо, что никто не заметил — всё-таки в центре внимания сейчас были мы с княгиней.
Короче…
Альтушки пищали. Морозов орал. Прочие аристократы присоединились к поздравлениям более сдержано, но всё равно было видно, что люди рады от души.
