Мой друг - домовой - Гектор Шульц
- Иду, иду. Отстань, бисова баба. Уже и посидеть нельзя, - Нафаня нехотя слез с трона, потирая красное ухо. – Эта дерется, Андрейка шипит, как простуженный чайник, а Нафанюшка просто устал. О, а это кто?
- Простите. С вами все хорошо? – раздался рядом вопрос. Я повернул голову в сторону голоса и выдавил из себя глупую улыбку.
- Да, а почему вы спрашиваете? – на чистом английском спросил я молодого китайца в черных брюках и белой рубашке. На груди у него блестела металлическая табличка с именем «Томас».
- Странно себя ведете, - подозрительно ответил тот, окинув меня взглядом с ног до головы. – Шипите, бормочете что-то, трясетесь. Вам плохо? Могу проводить к доктору.
- Нет, спасибо. Все хорошо. Понимаете, я историк по образованию. Приехал из России, чтобы воочию увидеть этот памятник китайской культуры и немного не совладал с эмоциями. Похожее ощущение будет у человека, который встретит любимого актера или музыканта.
- О, коллега, - улыбнулся парень, сверкнув белоснежными зубами. – У меня есть кое-что, способное вас заинтересовать, как историка.
- Серьезно? – настал мой черед удивляться, но Томас вежливо указал мне на неприметную серую дверь за троном и пригласил следовать за ним. По пути он рассказал о том, что уже второй год проводит исследования обширной коллекции сокровищ императрицы Цыси и всю свою сознательную жизнь мечтал посвятить этой работе все свободное время. Аля, улыбаясь, шла за нами, не выпуская из рук Нафаню, который еще обиженно дулся на домовиху, отбившую ему ухо до состояния вареника с вишней. Я же вовсю вертел головой, рассматривая внутреннее убранство таинственной комнаты, которая оказалась личными покоями императора, где он готовился к аудиенциям. Но главный сюрприз ждал меня в центре комнатки. В большом кубе из пуленепробиваемого стекла на белой ткани возлежала церемониальная корона императрицы Цыси. Я поперхнулся словами, которые могли бы вылететь из моего рта, но они бы не передали и доли той красоты, что я увидел. Алина тоже смотрела на сокровище, широко раскрыв глаза и рот.
- Чепуха какая-то, - раздался в тишине голос Нафани. – Я такую сам смастерить могу. Ишь ты. Сокровище трех царств.
Томас любезно провел нас по некоторым закрытым залам и дал достаточно времени, чтобы все рассмотреть и запечатлеть на фотоаппарат. Сокровищница Запретного города в своем объеме сравнима с банком Гринготтс из Гарри Поттера, но почему-то я был уверен, что запросто переплюнет при всем уважении к Джоан Роулинг.
Когда на Пекин опустилась ночь, мы наконец-то покинули Запретный город. Я захлебывался от эмоций, а мои спутники отчаянно зевали и демонстрировали крайнюю степень усталости. Даже верный смутьян Нафаня не кидался в прохожих своими соплями и мирно дремал у меня на плече. И зря. Вечером Пекин прекрасен. Он загорается миллионами ярких красок, огней и неоновых ламп. Куда там старому Нью-Йорку. Только здесь вы узнаете, что такое ночная жизнь.
Мы перекусили в небольшом китайском ресторанчике, где Нафаня ухитрился ошпарить рот, поспорив с Чучей, что запросто осушит целый чайник прямо из носика. И он это сделал. Правда, маленький дуралей не догадался о том, что внутри чайника крутой кипяток, но Нафаня стоически сдержался. Лишь две большие и злые слезы остались на его щеках, как напоминание о женском коварстве.
- Я вот тебе тоже придумаю пакость, бисова ты баба, - прошипел он, в который раз прополаскивая рот ледяной водой. – Вовек не забудешь гнева Нафаниного.
- Придумай, - лениво ответила Чуча, добившаяся своего и теперь посматривающая на домовенка взглядом победителя. – О, смотрите!
- Что она там увидела? – спросил я, ибо сидел спиной к окну и не мог лицезреть то, что вызвало такие эмоции у домовихи.
- Гадалка, - лукаво ответила Алина, взяв меня за руку. – Пойдем, дорогой? Погадаем тебе на жизнь-судьбу твою. Позолоти ручку, а?
- Так, жена тоже переутомилась, - констатировал я, но идею не отринул. – Пошли в обитель магии и колдовства.
- Пойдем, барин, - буркнул Нафаня, высунув распухший язык. – Энти бабы токмо беды приносят. Может китайцы скажут, как с ними ладить?
Глава девятая. Странная гадалка.
Лавка гадалки будто сошла со старинных и заштампованных фильмов. Внутри было довольно темно, а обстановка заставила наши рты раскрыться от удивления. Нафаня и вовсе поеживался каждую минуту, когда натыкался взглядом на очередную загадочную штуковину.
Вдоль стен стояли высокие шкафы с открытыми полками, на которых виднелись очертания старых книг, пыльных бутылок, баночек с сушеными травами и вязаные пучки каких-то растений. В воздухе витал сладкий дымок благовоний, а в углу помещения мы увидели большой стол, на котором стояла диковинная лампа, скудно освещающая внутреннее великолепие лавки. За столом сидела самая удивительная кукла, которую мне когда-либо приходилось видеть. Это была маленькая пожилая китаянка в национальном костюме. Жутковатая улыбка замерла на ее лице, а глаза были закрыты. Алина даже спутала ее с настоящим человеком, но потом махнула рукой, признавая ошибочность своих выводов. Однако все изменилось, когда неугомонный Нафаня решил лично протестировать загадочную куклу, ткнув мохнатым пальцем прямо в ее щеку.
- Вань шань хао (Добрый вечер*), - вздрогнула кукла, заставив нас истошно завопить. Домовята взлетели на один из шкафов от испуга и вцепились лапками в пыльное дерево, чтобы не упасть вниз. Аля спряталась за мою спину и указала трясущимся пальцем на куклу, которая сейчас приветливо улыбалась и смотрела на нас.
- Она разговаривает, - потрясенно выдавила из себя моя жена. – Никогда не перестану удивляться китайцам. Это же чудо какое-то.
- Ага, - хмыкнул я и подошел ближе к столу. Кукла оказалась живым человеком, который просто спал, пока Нафаня этому не помешал. Я улыбнулся и, немного задумавшись, выдал стандартную фразу, которую запомнил из разговорника. – Дуи бу си (Простите*).
- Мэйгуаньси (Ничего страшного, пустяки*), - ответила женщина, не переставая улыбаться.
- Ду ю спик инглиш? – мой словарный запас китайских фраз исчерпал себя полностью и я решил попытать счастья с международным английским. Правда, ответ пришел из глубины помещения, аккурат за спиной маленькой китаянки.
- Бабушка не говорит по-английски, - раздался в темноте другой голос. Мужской и немного писклявый. А спустя пару секунд, в свет диковинной лампы вышел и его обладатель, невысокий паренек в больших и нелепых очках. Улыбнувшись, он поклонился и задал другой вопрос. – Что привело вас к
