Мой друг - домовой - Гектор Шульц
- Для меня это не просто писанина, бабайка, - ответил я, делая глоток зеленого чая. – Это была моя мечта, и я хочу сразу записать все, что почувствовал, только оказавшись здесь.
- Ладно, ладно. Пойду пока барыне твоей паука в постель закину. Видел тут одного. Махонький. Как карликовый Олег, - махнул рукой домовенок, шествуя к выходу.
- Я тебе закину. Сразу продам китайцам, как особую разновидность чау-чау. Будешь потом по циркам выступать и люд честной развлекать, - погрозил я, но домовой благополучно пропустил это мимо ушей.
Весь полет домовые проспали и сейчас наверстывали свое, допекая своих хозяев. Нафаня сразу же полез проверять холодильник и очень оскорбился не найдя там ничего съестного, но заботливая Алина сбегала вниз и попросила администратора заказать еду в наш номер. Чуча, не удовлетворившись чистотой нашего временного жилища, принялась наводить порядок и вытирать пыль из труднодоступных мест, куда китайские горничные не удосужились заглянуть. Нафаня тут же съязвил на эту тему и обозвал домовиху рабыней Изаурой, за что был бит маленьким веником и отправлен убирать кухню. Когда дело касалось уборки, дух не мог противиться приказаниям бисовой бабы и понуро плелся выполнять ее «бесовские капризы». А я решил записать немного впечатлений в ноутбук, с которым редко расставался даже на отдыхе. За этим занятием меня застала Алина, когда устала пререкаться с домовыми и поглощать китайскую еду в одиночестве. Досталось и мне от расстроенной жены, которую бросили на погибель с двумя духами. Плюнув, я выключил верный компьютер и велел всем собираться на прогулку, благо после перелета уставших не было. Ватага прокричала «ура» и разбежалась по номеру, дав мне насладиться сигареткой в тишине и покое.
- Андриюшко, - робко дернул меня за руку Нафаня, когда мы ехали в автобусе прямиком к Запретному городу, который я мечтал увидеть самым первым.
- Чего? – тихо ответил я, повернувшись к духу, который сидел у меня на плече. Алина без стеснения держала Чучу на руках, ибо домовиха оседлала хозяйскую сумочку. Несмотря на меры предосторожности на нас мало кто обращал внимания, да и сам автобус был полупустым, что позволило всему семейству оккупировать задние сиденья.
- На меня вон тот мужик подозрительно смотрит, - хмыкнул домовенок, кивнув в сторону пожилого китайца, сидящего напротив нас. – Презрительно так. Будто я забулдыга какой и не достоин ездить в автобусе. И баба рядом с ним такая же. Прищурилась и глаз не сводит.
- Наф. Это китайцы. Они всегда так смотрят по причине раскосых глаз, - улыбнулся я, делая вид, что говорю это Алине. Та прыснула в кулак и ласково погладила Нафаню по голове, позволив мне продолжить. – Вот тебе и кажется, что они на тебя смотрят презрительно. А женщина вообще спит.
- Да? А я думаю, чего она храпит и пялится на нас, - повеселел домовой, и даже показал ей язык. Но затем вновь стал серьезным. – Барин. Говорю тебе, они осознанно нас презирают. Еще и тарабарщину в голове какую-то произносят.
- Стало быть, мысли ты их не понимаешь, хоть и слышишь? – спросила Аля, присоединяясь к разговору.
- Твоя правда, барыня, - ухнул Нафаня, поежившись под взглядом пожилого китайца. – У, малина. Ненавистный, как барин, когда я у него сигареты дорогие взял покурить.
- Не взял покурить, а украл и скурил, возомнив себя августейшим монархом, - буркнул я. Нафаня в долгу не остался и ущипнул меня за ухо, обозвав гадким и жадным. – Наша остановка следующая, если я правильно расслышал.
- Наконец-то, - облегченно произнесла молчавшая до этого Чуча. – Лучше свежий воздух, чем эгоистичный оглоед, думающий, что все вертится вокруг него.
- Тю, бисова баба обиделась, - радостно хихикнул Нафаня, спрыгивая с моего плеча. – Все еще злится, что мы к Джекману ее не поехали.
- Началось, - покачала головой Алина, увидев, как ее домовиха превращается в фурию, готовую вырвать наглому Нафанаилу язык и один глаз. Но я не обратил на это внимания. За окном раскинулась площадь Тяньаньмэнь, где рукой было подать до Запретного города.
Величественный дворец, состоящий из девяти тысяч девятисот девяноста девяти комнат, веками был резиденцией китайских императоров, императриц и членов их семей. За этими стенами творилась история великой державы, здесь принимались послы других стран и именно здесь хранились величайшие сокровища Китая. В древности, проникшему в Запретный город была уготована смертная казнь без надежды на прощение. Все по той причине, что император был подобен богам, и вторжение в его святая святых было сродни святотатству. И сейчас, ступая по плитам двора, я невольно ежился от осознания того факта, что прикасаюсь к истории. Даже Нафаню поразило это зрелище, и он чинно прошествовал внутрь под яростными лицами мраморных львов, только пару раз щелкнув своим фотоаппаратом, с которым после свадьбы не расставался вообще.
В Зале Верховной Гармонии я принялся рассказывать Алине все, что знал об этом месте. Мы не слушали экскурсовода и даже не смотрели за домовыми, которые вели себя довольно спокойно. Аля во все глаза наблюдала за убранством зала, а я, поддавшись порыву, рассказывал ей о том, что здесь происходило, и где сидел император. Но Алина, посмотрев в сторону императорского трона, тихо ойкнула, а спустя пару мгновений, к ней присоединился и я. На резном троне собственной персоной восседал Нафаня и царственно всех окидывал своим взглядом.
- Андриюшко, смотри. Я – Пу И. Подать мне шелков и нагих служанок, - вальяжно крикнул домовой, устраиваясь поудобнее на троне.
- А ну слезь, - прошипел я, в бессильном гневе воздев руки к резному потолку. – Это же памятник истории, а ты его своей задницей оскверняешь!
- Ну и что, - беззаботно ответил Нафаня, показав мне язык. – Я благородных кровей и мне позволительно.
- Если ты что-то сломаешь, я тебя прибью, потом закопаю, потом откопаю и опять прибью, - шипение плавно перешло в сипение, и ко мне на помощь бросилась Алина, которая тоже принялась уговаривать домового спуститься с трона. Но тот ехидно улыбался и показывал нам кукиши вперемешку с языком.
- Так, хватит, - устало буркнула Чуча и быстрее луча света, взлетела на постамент, после чего картинно влепила Нафане подзатыльник. – А ну вали отсюда, дегенератор мохнатый. Историю будешь калечить? Барина с барыней доводить? Они
