Жена без срока годности - Ольга Горышина
— Знаешь, я добилась всего, чего мы планировали добиться вместе. Сама, слышишь? Не с Сунилом. Сама! С Сунилом мы были на равных, всегда, с самого начала… Об одном я, наверное, жалею, что не купила дом, пока он еще стоил полмиллиона, а не два, как сейчас. Сейчас бы это было отличное вложение. Но у меня хотя бы две квартиры есть во Флориде и Сиэтле, которые я сдаю. Купила их после продажи первых акций, взяла кредит только на свое имя, выплачивала со своей зарплаты. И знаешь, я доверилась правильному человеку — Сунил имел право судиться из-за недвижимости во время развода, но мы всегда уважали друг друга. А ты меня — никогда. Ты только угрожал. И сейчас продолжаешь это делать. Еще раз спрашиваю — что ты можешь мне предложить? Потому что ты мне сам по себе не нужен.
— А ты кому-нибудь нужна? — скопировал Андрей мой тон до последней интонации. — Кому-нибудь из своих детей? Или ты больше не вписываешься в их жизнь?
Я непроизвольно сильнее сжала пальцы на чашке: чай колыхнулся, но не перелился через край.
— Мои дети не вылетели из гнезда. Им в нем уютно.
— Может, удобно?
— Пусть удобно! — я опустила чашку, боясь все же расплескать горячий чай. — Алекс умеет пользоваться стиралкой, если ты об этом. Но я могу раз в три дня заняться общей стиркой, пока мы живем вместе. Он еще настирается в своей жизни по самое не хочу. Да, мне будет грустно, когда он наконец решит от меня съехать, но я это переживу, как пережила твоя мать. Но я, в отличие от нее, Алексу не в тягость. И он не испугался привести ко мне свою девушку. Еще не просто ко мне, а к Сунилу и сестре. Это называется доверительными отношениями. А у тебя они с кем-нибудь были? Мне кажется, ты даже мне не доверял…
— В чем?
— Ни в чем, — отчеканила я и, взяв на секунду чашку, сделала обжигающий глоток, глоточек. — В выборе нашего совместного будущего — уж точно. Ответь себе честно: если бы мы работали вдвоем, ты бы не уехал из Америки? Ты бы выбрал ее для жизни?
— Не знаю, — ответил Андрей как-то очень уж быстро. — Я не успел понять Америку. Что тебе в ней так нравится?
Вопрос или нападение? Но у меня есть, чем защищаться:
— Свобода.
— Баба с факелом? — хмыкнул Андрей.
— Уж лучше, чем с веслом или серпом… Хотя тебе вот явно прошлась по яйцам, чтобы ты никак успокоиться не можешь…
Он тоже не притрагивался к чаю, но держал его в руках. Сейчас замер и опустил чашку на стол.
— Может, у кого-то кликает с каждой бабой, у меня, увы, кликнуло только с одной. Ошибка вышла, сбой в системе… Гордись!
— Было б чем! — вжалась я спиной в стул, чтобы быть от Андрея чуть подальше. — Я ничего для этого специально не делала. Это ты явно чего-то не доделал в эти двадцать лет, чтобы у тебя была семья. Новая. Если старый ты не заинтересовался даже в роли приходящего папы.
— Я пока не умею ходить по воде…
— Залетного, — улыбнулась я. — Не так звучит, верно? И верно, что ты просто не у дел по собственному разгильдяйству, но по привычке обвиняешь в этом меня. Ты зачем сейчас выставляешь мне счет за прошлое? Пытаешься за мой счет решить проблему своего настоящего. Вообще-то это мне нужно было б выставить тебе счет: ладно, цену борща и котлет считать не буду, но могу предоставить тебе счета за онлайн-репетиторов и университет. Поделим пополам?
— Да без проблем, хоть с процентами…
— Кто бы сомневался… Сейчас даже с двойными процентами не возьму. Дорога ложка к обеду, как говорится… Ты спрашиваешь, почему я выбрала Сунила? Да потому что он подарил мне самую дорогую вещь в жизни — сон. Еще до начала наших с ним отношений он по-соседски забирал Алекса на пару часов проиграть в футбол, и я спала. Спала! — я повысила голос и воздела руки в потолку. — Тебе не понять, хотя можешь все же вспомнить, что сон намного круче оргазма. Я с ног валилась к выходным, но Алекс не слезал с меня ни вечерами после садика, ни тем более в выходные… Ему хотелось к маме, и плевать ему было на то, что у мамы груда грязного белья скопилось, нужно выбраться к парикмахеру и сделать ногти, потому что все смотрят на клаву и твои пальцы! Ты не представляешь, чего мне стоило получить это гражданство, и ты спрашиваешь, зачем мне Америка? Да затем, что от государства там можно откупиться налогами. Вот зачем! Пока тебе ничего от него не надо, оно тебя не трогает вообще. Вот, что значит свобода! И я ее ни за какие коврижки не отдам. Ну что смотришь? Давайте спорить о вкусе ананасов с теми, кто их ел… — попыталась я состроить злое серьезное лицо.
— В любой стране свобода покупается деньгами… — Андрей наконец принял расслабленную позу, откинувшись на спинку стула и подняв к лицу чашку, словно бокал дорого вина.
Вина… Вины он так и не почувствовал. Не слишком убедительно сказала? Или ему просто пофиг, просто пофиг…
— Не в любой… — говорила я по-прежнему зло. — Я ничего не покупаю, я имею возможность с помощью мозгов ничего не просить от государства. И я не боюсь за своего сына. Он знает с пеленок, что государство ему ничего не должно, но за это и он ничего ему не должен. Квиты. Андрей, понимаешь, мы квиты…
— Со мной?
— И с тобой, получается, тоже. Нам было тяжело в моральном плане и в физическом, а тебе просто не фортило… Карма? Ты веришь в карму?
— Нет. Я верю в людей, для которых отношения пустой звук, у которых на первом месте — их “хочу”.
— Ты говоришь о себе? — хмыкнула я.
— О тебе. Ты променяла замужество на свободу. Твой выбор. Свободный. Чего уж там… За что боролась…
— Ты многое потерял, — качнула я головой, рукой и ногой… Мир еще как-то стоял при этом на месте, пусть и не твердо. — Жаль, что ты этого не понимаешь.
— Гринкарту? Так ее можно восстановить. Гражданство еще можно получить…
— Планируешь?
— Как жизнь припрет. Даже если по старым документам не прокатит, можно открыть бизнес. Думаю, я стою миллионов пять, если избавиться от всего…
— От бизнеса?
— От иллюзий, Марина. Я не могу подарить тебе сон
