Мистер Фермер. Война бессмертных! - Focsker
Проснувшись в холодном поту, ощутив легкую тряску от покачивания кареты, лежу глядя в окно, туда, где безоблачное, звёздное небо и луна, яркая-яркая. Каждой клеткой своего тела ощущая боль, невыносимую тяжесть, а так же истощение, помимо которого, есть и ещё что-то.
— Кто здесь? — спрашиваю я.
— Четырехрукий. — Спокойно отвечает демон.
— Выжил значит.
— Обидно такое слышать от отца. — Сформировавшись из мрака, возник из стены здоровяк.
— Прости.
— Не извиняйтесь, это моя вина, сплоховал, даже коснуться Её не смог. Одним ударом мне семьдесят душ из семидесяти одной уничтожила. Такая мощь, до мурашек… — После сказанного, я впервые увидел, как демон выказывает страх, трясётся. Кажется, Разрушитель нарочно пощадил последнюю душу. — Как вам удалось обмануть Древнее божество и заставить другого бога вам служить?
Значит Астаопа, по мнению большинства, теперь служит мне? Хорошо, если оно так.
— Ну… скажем так, секретное оружие. — Говорю я, ожидая реакции демона. Не я убил Смерть, не я остановил Эсфею, это сделала Астаопа. Зная нрав этой идиотки, защищая себя, она вполне могла взболтнуть лишнего, потому обрадовался, что та не стала творить грязь и всем рассказывать, как опозорился беспомощный император.
— Ы-ы-ы-ы… — издав странный звук, захлопал в ладошки демон, — как и ожидалось от отца!
Боже, с каких пор он меня зовет отцом? Не скажу, что против, но, видя этот зловещий лик, чувствую себя дьяволом во плоти.
— Что с Облачко? — Спрашиваю я у демона, видя как тот, отвечая на мои мысли, изменяя своё лицо, придает ему более человеческие черты. Он… трансформируется в девушку, чтобы мне понравиться⁈ На хер, я помню тебя ещё здоровым, сильным и лысым, а не сисястой, похожей на порно актрису, бестией… — Вернись в прежний вид и больше так не делай!
Демон гортанно гогочет, вновь приобретает свой первозданный лик. Издевается надо мной?
— Облачко слишком сильная, чтобы умереть, и слишком глупая, чтобы жить. Влезла в битву богов, получила по заслугам и сейчас дремлет. Хозяин, вам стоит наказать её, чтоб не лезла, куда не просят. — Говорит демон. — Прекратите делиться с ней своей жизненной силой, пусть спит. Хотя бы до тех пор, пока Четырёхрукий, я, ваш верный сын, не стану сильнее Её!
Так вот в чём собака зарыта. Хе-хе. Уж извини, сынок, твоя ревность ко мне тут не сыграет.
— Я подумаю. — Приподнявшись, перехожу в положение сидя. — Чем закончился отход из Абу-Хайра, меня ведь в Вавилон везут?
Демон, устав торчать головой из стены, уменьшается, трансформируясь в маленького, серенького зубастого чертенка, падает на мою кровать. Начинает свой рассказ:
— После бегства Эсфеи, большинство ангельских воинов Горлеона внезапно лишилось сил. Одни ослабли, другие и вовсе приняли смерть, растворились. Видя, как враг мечется в непонимании и бессилии, императрица Джульетта в лагере пленных подняла восстание. Отбила ваш форт, вместе с ранеными и пленёнными дала врагу отпор. В этом ей помогали остроухие хранители Знаний, а так же остатки наших, вышедших на звуки боя из Абу-Хайра. Пленных никто не брал, за убийство наших раненых, за казни и пытки, Горлеонцев убивали на месте. Бой не был сложным, даже я, с одной душой в запасе, сумел изрубить троих, однако без ранений не обошлось. Легион, порывавшийся больше других отомстить за убитых товарищей, без вас, вашего контроля над ним, взбунтовался, в одиночку полез в самую гущу вражеской армии, получив множество ранений.
— Живой?
— Живой. — Утвердительно с одобрением отозвался Четырёхрукий. — Тогда он был так свиреп и жесток, я даже его зауважал, немного. Этот крылатый псих в одиночку разбил остатки Горлеона, защитил вас с госпожой Зарей, когда мы выходили из разрушенной башни. Хоть ангелы и ослабли, но Жуков, прятавшихся по руинам, оказалось много. Потеряв хозяина Смерть, они взбесились, бросились кто-куда всем роем. Боясь, что ангелы Эсфеи затаились, пытаясь спасти всех и вся, Легион сделал то, на что я уже не был способен, но хотел бы… Дурак, возомнил себя не весть кем, выбился из сил, не смог исцелить собственное тело и теперь в госпитале. Вместе с уважаемыми Цветами и Аоррой.
— Цветами, значит Заря так же пострадала? — Четырёхрукий кивнул. — Главное, что вы все живы. — Вздохнув с облегчением, говорю я.
— Не все. — Вновь отвечает демон. Немного подумав о том, стоит ли мне рассказывать сейчас или потом, он тяжело вздохнул, решил признаться. — Уцелело меньше трети от вашего войска. Это чудовище, именуемое древним божеством, она атаковала самых беззащитных. Раненых и слабых существ, такое удивительное и прекрасное коварство, оно сильно нам навредило. Чудом уцелевшие, зарывшиеся в песок Слуги говорили, что она ради веселья убивала работников и защитников обозов, наделенных вашей силой. После чего, со своими пешками, за мгновение уничтожив стражу форта, принялась убивать раненых серокрылых ангелов и существ, похожих на Легиона. Должен сказать, решительность, с которым Древняя подошла к исполнению задуманного, достойно гордого звания Демона. Демона, а не древнего светлого бога.
Слышать подобное от представителя тьмы даже мне оказалось крайне больно. Расспросив о том, пыталась ли Астаопа помочь нам, получил утвердительное и даже одобрительное «Пыталась и помогала». Внезапно, эта дурочка, из разряда Высокородных княгинь, готовых на всё ради собственного удобства, переметнулась в лагерь пацифистов. Да таких, что даже жизнью готовы рискнуть ради выбранного ими пути. Удивительная глупость и самоотверженность Астаопы позволили Зуриэль, Заре и Люси сэкономить сильны для зачистки улиц Абу-Хайра от демонов, сохранить душу Аорры. Я обязан ей только за то, что она спасла меня, предала Эсфею, хотя, думаю, у Разрушителя миров на случай моей смерти был ещё какой-то план. План, о котором я бы, в силу определенных обстоятельств, никогда бы не узнал. Мда, среди древних быть молодым богом это настоящее наебалово, испытание из испытаний. Молот стал предателем для всех, кто его ценил и любил, а Астаопа, её бы так или иначе ликвидировали, посмей она вместе с Эсфеей попытаться нарушить баланс. Быть молодым богом то же самое, что в армии нежити быть жалким скелетом-мечником. Уж лучше лучником там или, если повезёт, магом, стоящим далеко в тылу, но только не пехотинцем.
— Как поступите с убитыми, — спрашивает демон, — сможете всех воскресить?
— Нет конечно. — Отвечаю я. — На тех, кто погиб
