Мистер Фермер. Война бессмертных! - Focsker
— Не-не-не-не-не… Всё, баста, давай, возвращай меня на землю. К моим женщинам! — Воскликнул я, ни на секунду не забывая о моей Аорре.
Оружие улыбнулся.
— Что-то ещё? — Испугавшись угрожающей улыбке, спросил я.
— Эсфею я заберу, а вот как быть с Астаопой? — Говорит Красноглазый.
— Ты у меня спрашиваешь? По чём мне знать.
— Если она вернётся в водный мир, за тяжёлый проступок её обнулят, выписав из книги мироздания. — Говорит он.
— А если останется, вновь приведёт к нам Эсфею, верно?
Красноглазый молчит, видимо что-то не так.
— Воспоминания Эсфеи, вместе с исцелением от скверны, подвергнутся коррекции. Древний Хронос, мастер переписывать судьбы, однако… Даже ему не заставить мать или отца забыть о том, что у него когда-то было дитя.
От слов Оружия я понял, сейчас он говорил не только об Эсфее, но и о Кузнице, когда-то прошедшем подобную «перезапись».
— Я тебя понял. Пусть Астаопа останется в моём мире, и когда Эсфея придёт мстить, пускай лучше встретит дочь, чем найдёт того, по чьей вине его стёрли. — Отвечаю я.
— Мудрое решение. — С улыбкой на своём идеальном лице отвечает Разрушитель Миров.
Глава 22
Будто Разрушитель миров никогда и не появлялся, я внезапно оказываюсь на том же месте, где и стоял до нашего с ним разговора. Только Эсфеи предо мною нет, лишь Астаопа, рухнувшая на колени, схватившись руками за голову, забившись в уголок кучи мусора, трясётся, моля о прощении. Мои раны, полученные во время сопротивления магии Эсфеи, исчезли вместе с древней. Без промедлений, первым делом, с вернувшимся телу ужасом и трепетом, подбираю отрубленную голову Аорры, как бы не было мерзко, страшно, подношу ту к телу, начинаю вливать в неё остатки своих сил. Обратный призыв могучих воинов — дело сложное, хоть раны мои и исцелились, маны почти не осталось.
— Астаопа, помоги! — Свет в глазах моих угасал, я испугался, что сил не хватит, что душу дроу не удастся вернуть в тело в том же виде. — Астаопа!
Позвал я её второй раз, и девушка, словно испуганный кролик, наконец-то перестала рыдать, раскрыла глаза, поглядела на меня. Ветер разорвал над нами облака, к редким, пробивавшимся сквозь серые тучи солнечным лучам добавлялись всё новые и новые. Один тёплый, приятный лучик пал на смуглое, побледневшее лицо дроу, казалось, она вот-вот уйдёт от меня навсегда.
— Господин! — Пробив пол наверх, когда уже всё закончено, врывается Зуриэль. Лицо её в крови, левая рука переломана в нескольких местах и выгнута в обратную сторону. — Как вы⁈
Следом за Зуриэль на вершине башни показывается Заря, с ней Эглер и Люси.
— Мне нужна мана. — Слова мои, когда я почти отключился, восприняты как приказ. Несмотря на свои раны, ангел тут же порывается ко мне, хочет коснуться моего плеча, но тут, внезапно, между ней и мной возникает Астаопа.
— Я помогу, исцели сначала свои раны, — с заплаканными, красными глазами и щеками говорит богиня, заставляя всю моЮ свиту глядеть на себя с недоверием. — Передам столько, сколько позволит мне оставаться в сознании. — Словно я мог просить больше, говорит Астаопа.
— Я тоже помогу. — Прильнула к божеству Заря.
— И я! — Повторив за той, упала на колени Люси.
— Господин, предательница может вам навредить! — Обнажив клинок, направив его на свесившуюся надо мной Астаопу, говорит Эглер.
— Тогда прямо сейчас снеси мне голову. — С трясущимися руками, едва скрывая страх в голосе, говорит Астаопа.
— Убери меч. — Отдал команду я. — Ты не расслышал мой приказ?
Воин в растерянности, но подчиняется. Его действия и мой взгляд на союзника, как на врага, заставили Зарю и Люси волноваться. Они ведь не знали о том, что произошло.
— Астаопа спасла меня, она спасла всех нас. — Говорю я. — Её предательство против Эсфеи, удар в спину, заставили Древнюю переосмыслить всё происходящее. Полученные раны и признание Астаопой поражения развязали древней руки, позволили сбежать…
(На самом деле всё не так. Удар Разрушителя миров в спину Эсфее позволил той исцелиться от скверны, пожиравшей её изнутри. Всего на миг, последний, когда она с горечью и сожалением произнесла моё имя, тогда я понял это. Разрушитель миров первым ударом исцелил её тело и разум, последующими же, скорее всего, извлёк из древней всю ману, лишил возможности сопротивляться.)
— Она жива⁈ — Ужаса в голосе Астаопы прибавилось кратно.
— Верно, и твой поступок помог ей осознать свои ошибки. Я видел это в её глазах перед тем, как она сбежала, забрав Разрушителя миров. — Отвечаю я, а после добавляю, — спасибо тебе, Астаопа, если бы не ты, мы…
— Не благодари. — Отринув ужас и трепет перед создательницей, вновь облокачивается на мою спину, посылает ещё больше маны в меня божество. — За такое не благодарят… — говорит она пафосно, но в голосе её я слышу нотки радости и облегчения.
Проведя час в молитвах над Аоррой, борясь за её тело, душу, я таки добился своего. Вернул её сердцу ритм, после чего, всю имевшуюся внутри меня ману без остатка влил в осколок души Облачка. Мой демонёнок, моя темная принцесса, хоть я и знал со слов Разрушителя, что она всё ещё со мной. Так же как и с Аоррой, боялся, что меня забудут. Я хотел сохранить её разум таким, каким он был раньше, спасти её, и в попытках своих, убиваясь над камнем, истощив всех, кто только мог мне помочь, потерял сознание.
Забвение, время, проведённое во мраке, в чертогах пустого, лишённого мыслей и идей разума, я провёл несколько холодных, лишённых смысла секунд. Когда первая мысль посетила голову, словно по щелчку пальцев, мне перед глазами открылся вид с третьей стороны. Издали, словно птица паря над миром, я пересмотрел во снах от начала и до конца все прожитые в Абу-Хайра дни. Мои переживания за Облачко, Аорру, оставшуюся у подножья башни Ветерок, а так же за внучку и эльфийку никуда не делись. Видя весь тот ужас, хаос, разрушение и смерти, не в силах хоть как-то повлиять на происходящее, я искал своих, тех кто мне дорог, и за кого я по-настоящему переживал. Одно бесконечно длинное фэнтэзи, с человеческими драмами, геройствами во благо
