Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
Я отворачиваюсь и не смотрю на него. Он успокаивается и идёт к прилавку делать заказ. А Скачкова так и нет… Жалко, что он решил всё-таки отстраниться от сегодняшней операции. А так было бы общее дело, которое сплотило бы всю нашу группу. Ну что же, ничего не поделаешь.
Я перевожу взгляд на входную дверь и тут же опускаю вниз, утыкаю в гранёный стакан с кофе. В зал входит тот чувак с железными зубами, что возил меня к Парашютисту. Блин, какого хрена ему тут надо?! Их там обслуживают не из кафетерия. Ёлки! Узнал он меня или нет?
Если и узнал, виду не подаёт. Он спокойно проходит к прилавку и что-то тихонько говорит буфетчице. Та подобострастно кивает и убегает куда-то в глубины и закрома, а зубастый резко оборачивается, и я едва успеваю отвести глаза и сделать независимый вид. Но смотрит он не на меня, а на узбеков.
Возвращается буфетчица и кивает. Бросив пару слов, зубастый поворачивается и, ни на кого не глядя, выходит из зала. Похоже, не узнал или, скорее, не обратил внимания. Мало ли кто здесь отирается в обеденное время.
Сейчас ему явно не до меня, речь идёт о еде. Наверное, для своих пацанов заказ сделал. Ну что же, очень хорошо, вот за едой мы их и возьмём… Будем считать, что в качестве последнего желания они заказали отходную пирушку.
Да, было бы ресурса побольше, я бы не стал так подставляться, но людей у нас кот наплакал, да ещё и не все явились, поэтому приходится рисковать. Я делаю большой глоток, допивая остывший и совсем не вкусный кофе.
В дверях появляется коротко стриженный парень с волчьим взглядом. Он, как пастух, проверяющий своё стадо, оглядывает немногочисленных посетителей и, выцепив взглядом меня, едва заметно кивает.
Он входит в зал и идёт ко мне.
— Слышь, Бро, — очень тихо говорит он. — За мной иди.
Появившийся в дверях человек с железными зубами, подаёт мне ясно читаемый знак. На выход. С вещами. Ну а что делать, раз тут такая ситуация. Я окидываю зал взглядом и, кивнув коротко стриженному, выхожу из-за стола.
20. Горячие дни и ночи
Мы проходим по коридору и оказываемся в вестибюле. В том самом. Из него ведёт дверь в небольшой зал, где восседает “верховный совет”. Перед дверью топчутся пятеро братков с тяжёлыми квадратными челюстями и не менее тяжёлыми холодными взглядами.
Один из охранников точно вооружён — я замечаю характерное отвисание подмышкой. Про остальных ничего сказать не могу. Мы проходим мимо и останавливаемся у небольшой двери рядом с туалетом. Подсобка какая-то, что ли. Второй чувак, тот что подошёл к столу, стриженный, меня обыскивает и обхлопывает с головы до ног. Но я чист. Моё главное оружие — это я сам.
"Челюсть" открывает дверь, и я вхожу в маленькую душную каморку, где имеется только металлический стеллаж с жёлтыми пластиковыми флаконами “Белизны” и ведро с крепкой деревянной шваброй. Сам он остаётся стоять на пороге.
— Чё ты тут делаешь? — спрашивает меня обладатель устрашающего вида железной челюсти. — Чё вынюхиваешь?
— Я типа отчитываться перед тобой должен? — хмурюсь я. — А ты что здесь делаешь? И что мы оба делаем в этой конуре?
— Ну, ты в натуре борзый, Бро. Со мной-то всё ясно. Я смотрю, чтоб разные мутные фраера типа тебя академикам на сходе карту не попутали. Вкурил? Так что ты пока здесь побудь, на киче, пока там Цвету предъявляют.
— Э-э, какая кича, ты охренел что…
Закончить я не успеваю, потому что он отступает назад и захлопывает дверь. Тотчас раздаётся звук поворачивающегося ключа. Капец… В каморке жарко. Жёсткие, палящие лучи послеобеденного солнца превращают маленькое помещение в настоящую духовку.
Я подхожу к окну. Старая деревянная рама, покрашена неизвестно на сколько раз, шпингалет не поддаётся. Даже форточку с первого раза открыть не получается. Но я не прекращаю попытки и она, наконец, чуть вздрогнув под моим натиском, открывается, разламывая толстый слой засохшей краски.
Правда, это мне ничего не даёт, кроме притока раскалённого воздуха. Сам я в неё ни за что не пролезу. Возвращаюсь к двери.
— Эй! — кричу я и долблю кулаками в дверь.
Как его зовут-то, я даже не знаю. Поворачиваюсь спиной и стучу ногой.
— Открывай, брателло! Эй! Чё за хрень!
Сначала ничего не происходит, никакой реакции, но потом вдруг раздаются шаги и голос моего тюремщика:
— Ты замолкни там. Сходняк закончится и выйдешь спокойно. Чё орёшь-то?
Но я не замолкаю, понимая, что он не заинтересован в том, чтобы мои крики дошли до боссов, до глав семей. Продолжаю буянить, вынося дверь ногами и кулаками.
— Да успокойся, или мы тебя сейчас сами успокоим, — доносится голос из-за двери.
Успокоите вы меня, ну-ну, попробуйте. Я долблю с ещё большей силой. “Челюсть” не выдерживает и распахивает дверь. Делает он это вовремя, иначе я бы просто упустил момент.
— Ты чё базлаешь?! — хрипит он, чуть наступая на меня, и я вижу, как из двери туалета выходит Цвет.
Тут же к нему подходит здоровый лось, типа конвоир, и ведёт в салон. Цвет меня не видит, но это и не нужно, у него своя задача, у меня своя. Теперь самое важное сделать всё синхронно, чтобы не спугнуть добычу.
Не спугнуть…
— А где туалет, мужики, здесь? — раздаётся знакомый голос, и у меня камень с души падает.
Это Скачков. Он заваливается в вестибюль вместе с Пистоном и физруком.
— Э, вы куда! — отвечает один из бандюков. — Здесь не работает. Обратно идите.
“Челюсть” оборачивается на звук
— Да ладно, командир, нам отлить только.
— Ты чё-то не понял, в натуре?
Не дожидаясь, пока “Железная Челюсть” снова сконцентрирует внимание на мне, я наношу коронный и безотказный удар головой снизу вверх сбоку в челюсть. Тыдыч. Неожиданно, понимаю. Направляю падающее тело внутрь кладовой. Упс… Надо бы потише, конечно.
— Э, аллё!
— Тише-тише…
Рраз, голова следующего цербера чуток скручивается набок, и тело грузно оползает вниз. Поспи. Ну что, товарищи грабители, насильники и убийцы, кто следующий? В вестибюль влетает Юрик и… Трыня! Вот это зря, я же не хотел, чтобы он участвовал!
Громила с пистолетом тянет руку к кобуре. Он стоит чуть в сторонке и мне до
