Война - Максим Юрьевич Фомин
«Нам 5,45 не помешало бы», — думаю я.
Оставил Женю самого, взял автомат и пошёл. Почти дошли к дороге, как вдруг над головой просвистела пуля, а затем прошла целая очередь. Плюхнулись на землю и переглянулись. Мы как бы в тылу, значит, тут могут летать только шальняки, но это было чётко по нам. Откуда они могут нас наблюдать? Только поднялись — опять очередь! На присядках дошли до поворота, тут нас точно не видно.
Я встал в полный рост и вышел на дорогу…
Когда люди спрашивают про самые опасные моменты на войне, я говорю, что их гораздо больше, чем себе можно представить. Многое просто не осознаётся, Господь своею благодатью покрывает столько опасностей, что порой ты проходишь опасные моменты, даже не замечая их…
— Спрячьтесь, там снайпер работает!
Вдруг увидел Аскольда, он лежал на обочине. Бойцы, которые были тут на посту, пытались его перевязывать. Я как-то спокойно отнёсся к его предупреждениям, но свернул с дороги.
— Ай, бля… — Очередная очередь над головой привела меня в чувство. Я увидел валяющуюся каску старого образца и решил её надеть.
— Зовите Хантера, скажи, что меня ранило, пусть сюда идёт.
Кеша побежал в штаб, а я думал о том, как такого тяжёлого Аскольда мы сейчас понесём. Вскоре он вернулся с Хантером, Барсом, Котом и молодым санитаром Никитой, который тянул медицинскую сумку и носилки.
— Осторожно, снайпер! — снова предупредил Аскольд.
— Что вы, блядь, делаете?! Что вы мотаете?! — закричал Барс.
Только сейчас я обратил внимание, что бойцы наложили жгут прямо поверх «флоровского» бушлата и бинтовали поверх одежды. Хотя я сам уже имел лёгкое ранение и видел тяжелораненых ещё в шахте, но оказывать помощь мне не приходилось, поэтому, честно говоря, был немного растерян.
Немного растерян был и на наш медик, который был впервые на боевых. Барс достал ножницы и срезал рукав, затем перетянул жгут, сделал обезбол.
— Крест-накрест надо колоть! Знали об этом хоть?! — заодно инструктировал он.
Периодически над нами свистели пули.
— Не выходите на дорогу, осторожней… — постоянно переживал Аскольд.
Барс закончил, и мы все подняли комбата, чтобы положить на носилки. Хантер, видимо, отнёсся несерьёзно к предупреждениям Аскольда и всё-таки немного вылез из-за кустов, которые нас прикрывали.
— Взяли! — скомандовал кто-то, и мы положили Аскольда на носилки.
…Фи-и-ить! Резкий свист!
— Ай, блядь!! — на расстоянии вытянутой руки от меня складывается Хантер и падает на дорогу.
— А-А-А-А!!! Нога!!..
Кто-то схватил и оттащил его в кусты. Засвистели плотным роем пули… Фить! Фить!.. Похоже, укры поняли, что мы в кустах, и просто наваливали сюда из автоматов. Нас прикрывала металлическая будка с насосом.
— А-а-а-а…
— Тяните Хантера вначале! — кричал Аскольд.
— Нет, тяните Аскольда… А-а-а-а! — кричал Хантер.
— Сумка где, блядь?!! Что вы все сидите?!! — кричал Барс.
— Автомат, автомат… А-а-а-а! — опять кричит Хантер.
— Бля, Никита!!
Никиты нигде не было.
— Помогите!! Тону!! — вдруг услышали мы из канализационного колодца, который был без люка. Никита отскочил от дороги и провалился в этот колодец, который был заполнен водой. Наш медик ушёл туда с головой, утопив там автомат.
— Спасайте вначале малолетку! — кричал Хантер.
Никиту достали. Он полностью мокрый, сумка тоже. Барс весь в крови, перевязывает Хантера, тот бледнеет и кричит. С него снимают тяжеленный броник с наплечниками и каску.
«Как их нести? Они оба тяжеленные. Тут человек двадцать надо», — думаю я про себя.
Хантера уложили на носилки. Аскольд неожиданно встал и просто быстрым шагом пошёл в тыл. Видимо, двойная доза буторфанола подействовала хорошо.
— Несите Хантера, я сам дойду! — сказал он.
— Взяли! О-о-опа!
Сказать, что я охуел, это ничего не сказать — Хантер был тяжеленный. Едва мы поднялись и пронесли пару шагов, как нас просто прижали плотным автоматическим огнём. Пришлось пригнуться и идти гуськом. Пройдя пару шагов таким образом, все выдохлись… Как же его тянуть?
— Давайте, давайте! — подбадривал Барс. Ему хорошо, он гири тягает…
— Перехвати! — сказал я Никите, который нёс броник, каску и разгрузку Хантера.
Дорога, которая вела ко второй линии, простреливалась. Мы могли идти только по обочине — она не просматривалась противником, но проблема в том, что на обочине было болото из талой воды приблизительно по пояс. Кот раздобыл где-то дым и кинул на дорогу, но укры, наоборот, усилили огонь, понимая, что мы сейчас проводим эвакуацию.
— Бля, дым — ориентир… Сейчас миномёты на нас наведут! — паниковал кто-то.
Мы сбросили всю лишнюю экипировку, схватили Хантера и поволокли его все вместе…
«С-сука-а-а… Как же тяжело… Миномёты… Надо слушать…» — внутри всё сжалось.
Вокруг стоял непрерывный интенсивный грохот стрелкового боя…
Поднимаем Хантера почти до плеч — не тонуть же ему, а сами по пояс шагаем в ледяной воде.
Свист пуль. Дым. Камыши. Ледяная вода. Стон раненого командира…
На мгновение мне показалось, что всё это я уже видел. Какие-то воспоминания из детства… Советские фильмы про войну? Может, «Батальоны просят огня»? Там был бой у Днепра, камыши, вода… «Ты на войне под обстрелом выносишь раненого командира… Ты на войне… Как ты и мечтал», — мысли мелькают в голове.
…Особенно тяжело было переносить Хантера через пять железнодорожных насыпей. Приходилось то поднимать на уровень плеч, то опускать. На второй линии нам помогли бойцы тербата, которые подхватили носилки. Дело пошло веселее, и мы, мокрые и усталые, отстали от них.
Переглянулись с Кешей. Как говорится в старом анекдоте, «ничего себе за хлебом сходил».
* * *
Решил всё-таки принести патронов и побрёл к Мосту. Там Кот и Никита, которые до конца сопровождали Хантера. Бойцы, которые несли службу на Мосту («Пятнашка»?) предложили чай. Я полностью разделся, выкручивая мокрую одежду, пытался высушить её над огнём. Никита, полностью мокрый, тоже последовал моему примеру. Кот в своей обычной манере — весело и громко — общался с местными бойцами…
(Забегая вперёд, скажу, что Коту оставалось жить несколько месяцев. Обычный мент из Константиновки, когда война только пришла на нашу землю, пришёл к начальнику и прямо спросил: собирается ли их горотдел воевать против тех, кто незаконно захватил власть? Начальник промямлил что-то неопределённое, и тогда Кот плюнул и уехал в Славянск. Мне он запомнился как маленький бесстрашный балагур, который лез во все опасные мероприятия, и как пример человека, который пошёл за своей совестью, а не пенсией и должностью, как 90 % его коллег в то время.)
— Кот… Кот… Я «триста»… — зашипела рация.
— Барс!! Барса голос!! — сказал я и про себя подумал: «Пиздец! Нет комбата, ротного — и теперь взводника…»
Кот побежал на передок.
