Отец жениха - Елена Сотникова
Смотрю в его расширенные зрачки, которые почти поглотили коричневую радужку, отчего глаза кажутся черными. Завораживающее зрелище.
– Не против, – выдает хрипло.
– Хорошо. – Наконец смаргиваю морок и отвожу взгляд.
Мой ответ звучит двусмысленно. Мне действительно сейчас хорошо. Не так, как при полноценной близости, но даже демо-версия дает мощный заряд эндорфинов.
Марк не двигается. Он словно раздумывает: выпускать меня из своего плена или перейти к более активным действиям? А может быть, так же, как и я, наслаждается моментом.
– Тогда… идем?
Закусываю губу, чтобы ненароком не ляпнуть что-то типа: «А может, ну его, этот ужин? Давай сразу перейдем к десерту?» – и послушно следую за ним.
Мы садимся за стол. Хозяин дома тянется к бутылке, читая название, и довольно улыбается:
– У тебя хороший вкус.
– На самом деле я просто искала открытое вино. Я редко когда пью и не разбираюсь в этом, – смущенно опускаю взгляд.
– Но сегодня есть достойный повод, не так ли?
Он разливает вино по бокалам. Я не знаю, что Марк имеет в виду, говоря о поводе – сегодняшнюю сделку с Тимуром или то, что мы начинаем новый виток отношений, – но тост поддерживаю. Чокаюсь и пригубляю напиток. По языку растекается свежий терпкий вкус. Продолжение вечера обещает быть приятным.
– Что ты сказал Тимуру, когда он тебе звонил? Это же он перезванивал там, у ресторана? – захожу издалека.
Марк продолжает держать в руках бокал, прокручивая его между пальцами и не торопясь пить.
– Сказал, чтобы не беспокоился и что ты в надежных руках, – произносит вкрадчиво, глядя на меня таким тягучим взглядом, что я начинаю плавиться, как мороженое в жаркий полдень.
– Он все равно попытается достать меня. Не сегодня так завтра.
Багиров задумчиво хмурится.
– Я решу этот вопрос.
Мне хочется спросить его когда, а еще как надолго я здесь и в качестве кого, что будет дальше между нами, даже почти продумываю вопросы, как у хозяина дома внезапно звонит телефон. Он чертыхается, глядя на время.
– Да, я, – принимает вызов. – Когда это случилось? Где он? Живой? Да, сейчас буду.
С каждой отрывистой фразой лицо Багирова становится все мрачнее и мрачнее, а у меня сердце ухает в пятки. Нехорошее предчувствие холодком ползет по спине.
– Кто это был? Что случилось? – накидываюсь с расспросами, стоит ему закончить разговор.
Марк с болезненным стоном сжимает обеими руками голову, а после бьет кулаком по столу с такой силой, что невыпитое вино расплескивается алыми пятнами по белоснежной скатерти.
– Руслан попал в аварию, – его слова звучат как приговор. – Машина всмятку, сам в реанимации. Очередные уличные гонки. Твою мать, знал ведь, что нельзя его отпускать! С-с-сука!
Глава 30
В момент, когда твой близкий человек находится между жизнью и смертью, ты готов простить ему все, лишь бы тот выжил. Готов разрешить ему делать глупости, готов выслушивать тонны упреков, терпеть его выходки. Но больше всего хочется назад, в прошлое. Понять, с чего все пошло не так. Где наши отношения дали трещину.
Я в сотый раз прокручиваю в голове кадры из жизни: вот момент появления Руслана на свет, вот он идет в школу, вот мы разводимся с Алиной и решаем, что сын останется с ней. А потом… потом я почти выпилился из жизни Руслана, окунувшись с головой в работу и довольствуясь лишь редкими встречами по праздникам. Тогда мне казалось, что я все делаю правильно. Бизнес развивался семимильными шагами, глупо было упускать возможности. Хотелось большего, хотелось еще и еще, а за каждой покоренной вершиной открывалась новая. И эта пирамида не заканчивалась.
Я верил, что сын вырастет и поймет меня, похвалит, займет свое законное место рядом со мной по правую руку, а со временем и вовсе возьмет бразды правления на себя. Его увлечения я не воспринимал всерьез. Да и узнал о них сравнительно недавно, когда уже было поздно.
Может, уделяй я в свое время сыну больше внимания – и не случилось бы всего этого. Может, смог бы отговорить, увлечь другими интересами. А теперь оставалось лишь винить себя и молиться.
Руслан не выходил из комы три дня. Трое длинных изматывающих суток. Врачи не давали никаких надежд, бессильно разводя руками. Как бы далеко ни шагнула наша медицина, но в некоторых случаях она по-прежнему оставалась бессильной. Все, что могли сделать, они сделали. Оставалось только ждать.
В офисе за эти дни я появлялся, наверное, раза два. Слава богу, все важные контракты были заключены на прошлой неделе, а с рутиной неплохо справлялся мой зам.
– Я принесла тебе кофе. И булочку. Поешь, – протягивает пакет Воробушек.
Она вместе со мной дежурит здесь уже третью ночь. Следует тенью, приносит еду, подбадривает, отвлекает разговорами. Домой я ее не отпустил. В связи с последними событиями ей там делать нечего. Отчим ее так просто в покое не оставит. В тот вечер Тимур наглядно продемонстрировал, что церемониться с падчерицей не намерен и деньги будет возвращать любыми путями, поэтому пока ей опасно ехать домой.
О том, что это не единственная причина, по которой Воробушек рядом, я пока старался не думать.
– Спасибо. Оставь на столике, – киваю благодарно, но Лиля осуждающе качает головой и достает из пакета стаканчик.
– Пей.
Спорить нет ни сил, ни желания. Машинально беру у нее из рук кофе и делаю глоток.
– Багиров? Где Багиров? – раздается из коридора встревоженный голос медсестры. – Ваш сын пришел в себя.
Многотонная плита, что давила на плечи непосильным грузом все эти проклятые трое суток, сваливается с плеч. Я откидываю назад голову и впервые за долгое время выдыхаю с облегчением.
Очнулся!
С трепетом захожу в отделение реанимации. Руслан лежит с открытыми глазами, уставившись бесцветным взглядом в потолок. Вокруг головы куча проводов, весь перебинтован, как мумия.
Сажусь напротив.
– Привет, – здороваюсь тихо.
Так много всего хотелось сказать ему, когда он был в коме, столько мыслей, слов, извинений крутилось в голове, а сейчас, когда Руслан, наконец, очнулся и может слышать, все начисто выветрилось из памяти.
Просто смотрю на похудевшее, обросшее щетиной лицо и молчу. Перевариваю радость от осознания, что худшее позади. Если очнулся, значит, будет жить, а если будет жить, то все остальное неважно.
– Как ты себя чувствуешь?
Руслан медленно поворачивает голову в мою сторону. Видно, что зрение не до конца вернулось к нему и взгляд еще плохо фокусируется.
– Хреново. Сколько я здесь? – спрашивает хрипло.
– Трое суток.
Сын задумывается. Я не тороплю его с
