Нелюбимый муж. Вынужденный брак для попаданки - Кира Райт
Я громко шмыгнула носом от обиды. Почему он говорит, что под опеку взял? Как это? Я же помогаю ему по дому, дело вон себе нашла и вообще… Он же ко мне в баню приходил тогда с вполне очевидными намерениями! Да, больше ничего такого не делал, но ведь…
И тут я и правда поняла, что с тех пор, как вернул меня домой и как с утра однажды я сама его спровоцировала, он больше ни разу не пытался ко мне как-то особенно прикоснуться или поцеловать там, а уж тем более — склонить к чему-то большему. Может, потому что теперь я стала совсем некрасивая?
Взглянув на высокого и подтянутого Дара, который, казалось, за это время наоборот стал ещё привлекательнее, только уверилась в последнем. Наверняка, он на меня смотрит и ужасается тому, какой я стала. То ли дело — прежняя Анка. Наверняка ведь она была соблазнительницей, уверенной в себе… И вопреки доводам разума, от этих мыслей мне стало ещё горше…
— Ну что опять? — обернулся ко мне Дар. — Не порть своё красивое личико слезами. Мне после целого дня работы так приятно полюбоваться, когда ты довольная, — протянул мне руку. — Идём ужинать, Аня. Хватит лить слёзы, а то весь дом затопишь, — и легонько мне улыбнулся.
Заворожённая его такой редкой улыбкой, я вложила ладошку в его большую руку и покорно пошла на кухню, хотя есть мне совсем не хотелось. Но было приятно то, что он сказал. Может, не такая я уж и страшная тогда? Раз ему любоваться нравится…
Глава 27
Дар
Я был растерян.
То, какой она стала теперь, казалось невозможным. Тихая, скромная, пугливая — будто бы и правда подменили. Прежде её огонь выжигал на моём сердце её имя. А теперь… Теперь я смотрел на неё и не узнавал. Но хуже всего было то, что мне безумно нравилась она такая. Нравилась её невинность, наивность даже в каком-то смысле. То, как она смотрит на меня в ожидании подсказки правильного ответа. То, как вскидывает взгляд, стоит мне войти в комнату. Как ждёт от меня одобрения.
Даже то, что она сегодня сказала — что боится, это было за пределами моих о ней представлений. Я никогда не мог угадать, что она сделает или скажет на этот раз. Но кажется начинал привыкать к тому, что подвоха от неё ждать не стоит.
И всё же было невыносимо думать, что это её поведение, неуверенность стали результатом того, что случилось в подворотне. Она и так не была со мной очень смелой с тех пор как стала женой, а уж теперь вообще — словно и правда девочка совсем, не знающая жизни.
В моей голове это не могло никак уложиться.
Прежде Анка размышляла здраво и даже прагматично. Немного легкомысленно, но уж точно меня не боялась ни грамма. А потом и вовсе оказалась жёсткой и коварной. И уж совсем никак я не мог представить, что вот эта вот Аня и есть та самая Анка, которая пила при мне зелье, в глаза озвучив, что никаких детей от меня не желает.
Да, она сказала про потерю памяти. Я даже не сразу поверил. Но потом сопоставил факты, пригляделся. И понял, что наверное это единственное объясняло происходящее. Ну или ещё какое-то мифическое переселение душ. Ведь если она память потеряла, то как вышло так, что и характер тоже изменился?
Я мог предположить, что хозяин и правда относился к ней плохо и совсем зашугал. Тогда, в коридоре, я не сразу понял, что он душил её. Мне показалось, что они обнимаются. Может, просто это то, что представил мой воспалённый от ревности мозг. Но даже если обижал…
Почему она не пришла ко мне снова? Почему не попросила о помощи? Ведь знала наверняка, что что бы ни сделала, я бы помог.
И видимо да, память отшибло конкретно, если не попросила. Да и брошь, которую я ей вручил вместе со своим разбитым сердцем, вряд ли бы забыла, если бы не было на то веских оснований. Значит, они были…
К тому же, тогда она выбросила её в грязь. Я был уверен, что там где-то и валяется. От злости, что она пробудила во мне этим поступком и злыми словами, даже не подумал подобрать. Хотя это было единственное, что у меня имелось от семьи родного отца — горсть драгоценных голубых камешков, из которых я сделал это украшение.
А выходит, после она всё же отмыла её и забрала себе. Ещё и сохранила. За несколько месяцев не продала, не сдала никуда. И это рождало в моём сердце надежду, что эта брошь хоть что-то для неё значила…
Хотя кому я вру? Она же просто не помнила.
И вот теперь по моему дому ходила не уверенная и соблазнительная Анка с внешностью ангела и коварной душой. А настоящий испуганный ангел. Не знающий людской подлости, не думающий наперёд, доверяющий слепо даже словам подлого хозяина.
Так и сказал он, ага, что беременную Анку отдаёт. Понимал, что прежняя она больше в любовницы годится. На это и рассчитывал. Потому и умолчал. Но эта бестолочь, видно, и правда поверила, что скажет. И поэтому мне было ещё неприятнее вспоминать то, как я поступил с ней тогда.
В тот момент представляя её одну на тёмной улице, я представлял её прежнюю. Ту, какая она сейчас, не мог. Напуганная, тихая, замёрзшая… Невыносимо было даже думать о таком.
А как она мне эти носки подарила? Сама вся покраснела от смущения и суёт в руки. Лишь бы до кожи не дотронуться. А как обнял её, едва чувств не лишилась.
А мне так хотелось ещё обнять! Приласкать её, усадить на колени, своими объятиями от всего и от всех закрыть!
И воспоминания, как она отдавалась мне в деревянной пристройке в наш первый раз, уже становились не такими уж яркими после всего, что мы с ней пережили после. Тогда я видел её внешность, её горячий характер, её несколько неумелую отзывчивость. Ещё усмехнулся тогда, помнится, что как
