Я один вижу подсказки 4 - Никита Красавин
Даже не раздумывая, я мысленно ответил: «Конечно, хочу.»
***
Беатрис металась по коридору гостиницы, словно загнанный зверь. Её каблуки нервно отбивали неровный ритм, а в голове проносились тревожные мысли.
«Господи, почему он так долго?!»
«Всего-то нужно было переодеться и отправиться к мистеру Мортису!»
«Что может быть проще?»
Ситуация складывалась хуже некуда. Она уже предупредила господина о визите, и тот недвусмысленно выразил желание видеть именно этого человека.
И всё же два вопроса упорно терзали её разум:
«Откуда вообще взялся этот незнакомец?!»
«И почему он вдруг стал настолько важной персоной?!»
«Обычный грязный шахтёр, не более того».
От безысходности Беатрис принялась грызть свои безупречно чёрные ногти – привычка, от которой она безуспешно пыталась избавиться годами.
В её голове уже рисовались мрачные картины предстоящего наказания.
«Порка или плети?»
«Хотя бы порка, только бы порка!»
Внезапно тишину коридора нарушил скрип двери. Беатрис замерла, затаив дыхание.
«Он, наконец, вышел?»
На пороге появился он – молодой мужчина, чьи чёрные как сажа волосы контрастировали с ярко-зелёными глазами. Его кожа, неожиданно ухоженная для шахтёра, казалась фарфоровой в полумраке коридора.
Черты лица, словно высеченные у античного героя, выдавали в нём выдающуюся натуру – будто сам Геракл спустился с Олимпа в эту мрачную дыру.
Обычно про таких говорят: «завидный жених». Настоящий покоритель женских сердец.
– А-Алексей? – Беатрис растерялась, потеряв самообладание на миг.
– Да? Что ещё?
Парень выглядел чем-то недовольным. Беатрис подумала, что это, возможно, из-за старого костюма, который ему предложили, но ошиблась.
На нём был идеально подогнанный тёмно-синий костюм – от верха до низа, каждый шов, каждый изгиб смотрелся безупречно.
Она невольно сравнила его с собственным господином – чего обычно не позволяла себе. И поймала себя на мысли, что Алексей выглядел куда более благородно, с явным аристократическим духом.
«И это шахтёр? Да быть не может!»
– Мы долго будем тут стоять? – голос Алексея прервал её мысли.
– Что?
– Приведите меня уже к Мортису.
– Мистеру Мортису.
– Мне плевать.
Беатрис улыбнулась и поклонилась. В этот момент он казался даже более властным, чем в доспехах, и явно был чем-то недоволен.
Когда они спускались на первый этаж, он время от времени лишь хмыкал. В конце концов, ей это надоело, и она спросила:
– В чём дело?
Ответ последовал короткий:
– День сегодня плохой. Пасмурно.
***
– Да?
Беатрис, кажется, не совсем понимала значение слова «пасмурно». Впрочем, мне было всё равно, что ей говорить. Подобные разговоры с прислугой обычно были пустой тратой времени.
Меня гораздо больше интересовал Мортис. Когда мы вошли в его зал, перед нами открылось просторное помещение. Мортис сидел за огромным столом, уставленным всевозможными блюдами.
Только он был там не один.
Рядом с ним оживлённо беседовал гном, плотный, как картофелина. Его руки были толще моих ног, а мышцы напоминали натянутые канаты.
Единственное, что бросалось в глаза, – этот гном был лысым, зато обладал белоснежной бородой, свисающей до самого живота.
Как только я вошёл, они оба повернули головы в мою сторону.
– Алексей? Наконец-то ты к нам спустился!
– Сорян. Была куча неотложных дел.
Они сразу же подхватили незнакомое слово.
– Сорян? Что это значит?
– На французском – извините.
Конечно, перевод был вольный и не совсем верный, но зачем им знать молодёжный сленг?
– Так вы говорите по-французски? – произнёс Мортис с видом знатока, как будто действительно понимал, о чём речь.
Этот язык не был известен для этого мира. Я говорил с ними на языке катакомб, тому самому, что освоил, просто изучая чертежи.
– Естественно, я знаю множество языков, в том числе французский.
Похоже, пора было заканчивать с любезностями и переходить к делу.
Только аристократы так дела не ведут. Мне легче говорить прямо – ну, почти всегда. А вот они предпочитают ходить вокруг да около.
Меня впечатлило, что в нашу «дружескую» беседу внезапно вмешался гном.
– Оно и видно!
Мы не в пещере, но если бы были, я был бы уверен, что гном плюнул бы на пол. Даже сейчас казалось, что он удерживается лишь из уважения к присутствующим.
– Что видно?
– Что ты только трепать языком можешь!
У меня дернулась вена на лбу. Я не понял – что с ними всеми? Они сговорились меня довести? Не стоит тыкать палкой в спящего тигра. Я слишком добрый, но всему есть предел.
– Послушай, гном, пока что только ты тут языком треплешь.
– Что ты сказал?
Гном поднялся. Его грудь упёрлась в стол, сдвинув тарелки. Они не попадали, но сдвинулись, вызвав волнение как у Мортиса, так и у гнома. Старик быстро взял себя в руки, подошёл ко мне вплотную и процедил:
– Ты, малец, похоже, из дерзких?
Я не был дерзким, и уж точно не был глупым. Просто я знал таких, как он.
Люди этого типа – грубые по натуре. Они хамят, ведут себя развязно, и если кто-то их осаживает, тут же возмущаются: «А в чём дело?»
Только меня расспрашивать не стоило, особенно сейчас.
– Не твоё собачье дело, кто я и зачем здесь. Я пришёл поговорить с Мортисом. И хотелось бы сделать это наедине.
Я перевёл взгляд на «дядьку».
– Что скажешь, сможем поговорить?
Обычно я не вёл себя так дерзко, но сегодня был зол. Малейший повод – взгляд или слово – был готов вывести меня из себя.
– Да, поговорим.
– НО! – взревел гном.
– Успокойся, Дурек.
Теперь я знал его имя. Запомнить его было легко – Дурек звучало слишком уж похоже на «дурак», что помогало держать его в памяти. Главное, чтобы мозг зацепился за ассоциацию.
– Аргх! Ты слишком мягок, – пробурчал гном, переводя взгляд на меня. – Радуйся, мальчишка, что сейчас не мёртв, и это только по милости мистера Мортиса. Заодно запомни: раз такой умный, имей в виду – гномы и дворфы, это разные расы.
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты не выглядел глупо.
Мне хотелось вспылить и сказать, что мне всё равно.
Только я сдержался – это было бы проявлением неуважения не столько к нему, сколько ко всей его расе. А такого, даже в ярости, я себе позволить не мог. Среди них ведь есть немало достойных «людей».
Когда дворф вышел, Мортис сказал:
– Можешь
