Последний попаданец 5 - Константин Зубов
Подводя итоги: как спецназовец (бухой или раненый) я бежал только последние сорок метров перед первой площадкой. Правда, там я вошёл во вкус настолько, что прямо не останавливаясь, на скорости не меньше пятнадцати километров в час, впахался в сугроб. Но это все было рассчитано, и те два лечения, которые я скастовал, были исключительно для профилактики.
— Вторая площадка через триста метров, — сообщил гном, закрепляющий на мне следующую страховку. — Пошёл!
Я побежал. И в этот раз потерял опору и сорвался всего два раза.
Третий, последний участок пути оказался почти пятьсот метров, причём он был навесным и опция бега отсутствовала. Предлагалось лишь два варианта: медленно спуститься по верёвке самому или сигануть с разбега. Разумеется, я выбрал второй. Тем более после прохождения проклятого места с Винессой у меня появился некоторый иммунитет к боязни полётов. Более того, несколько раз они мне снились, и каждый раз во сне я испытывал непередаваемый восторг.
Как там говорится, а вернее — орётся?
— Кавабанга!!! — крикнул я разбегаясь и оттолкнулся от самого края скалы.
Непередаваемо и очень быстро…
Был у меня в прошлом один странный знакомый, любитель поразмышлять о самоубийствах. Так вот, он считал, что выпиливание из этой прекрасной жизни путём выхода из окна хорошо тем, что в процессе ты успеваешь передумать и последние метры летишь, отлично понимая, что совершил самую большую ошибку, но сделать уже ничего не можешь.
Вероятно, в этом он был прав. Но сейчас, пользуясь преимуществом в виде страховки, я ловил кайф и потоки ветра в рожу. В конце, конечно, испытал весьма ощутимый и неприятный рывок и почти сразу последовавшее столкновение со стеной, но это мелочи жизни. Пару хилов — и на дно расщелины меня спустили невредимого и довольного.
Спуск прошёл без эксцессов, и уже через полчаса, встав на лыжи, мы гнали между двух уходящих далеко вверх скал.
Поначалу расстояние между ними не превышало тридцати метров, а потом стало медленно расширяться.
— А как Фирин узнал куда идти? — крикнул я поравнявшемуся со мной Бурину.
Спрашивал я не просто так. Расщелина была очень старой, вернее сказать — древней. И мы постоянно проезжали мимо пещер и трещин, образовавшихся в её стенах. Таких были сотни, а на всей протяжённости, вероятно, десятки тысяч.
— Это же горы! — крикнул в ответ Бурин. — Тут полно ресурсов. Этот разлом, считай, подарок гномам: не надо долбить глубоченные шахты, чтобы что-то добыть. Система это сделала за нас. Вон, смотри! Видишь?
Он указал на углубление в стене: будто кто-то здоровый провёл по ней ковшом гигантского экскаватора метров так на тридцать в высоту.
— Вижу!
— Здесь разрабатывали какую-то руду! — пояснил гном. — То есть сразу после образования расщелины ресурсы лежали прямо на поверхности. Бери не хочу! Потом они закончились, и наши предки стали заходить в образовавшиеся пещеры или делать свои. Вот так и нашли.
— Ясно! — крикнул я, а Бурин кивнул и, ускорившись, обогнал меня, подкатившись к одному из членов своей группы.
Ужин мы тоже решили сопоставить с достижением ключевой метки — нужной нам пещеры.
— Вот она! — наконец громко сообщил Бурин, и минимум половина участников экспедиции, в том числе и я, без сил рухнули на снег. Шутка ли, после спуска на полной скорости мы ехали почти восемь часов. Без еды.
— Костры? — с надеждой спросил кто-то.
— Нет! — обломал нас Бурин, который, может, и устал не меньше, но, подойдя так близко к цели, открыл в себе второе дыхание. — Полчаса отдыха, потом заходим. Километров пять по тоннелям — и выйдем в пещеру к подземному озеру.
Спорить, разумеется, никто не стал: скорость являлась одной из главных задач миссии, а приготовлений к погружению предстояло очень много, и их можно было частично совместить с отдыхом.
Правда, судьба сложилась так, что перед всем этим нам ещё пришлось немного повоевать.
— Мне казалось, что их будет меньше, — прошептал Грабер, кивая на «пляж».
Мы добрались до нужной пещеры, и она реально оказалась огромной. Метров сто в ширину и высотой потолков около двадцати. А от входа до начала озера была полоса метров тридцать, и всю её покрывали приплюснутые каменные глыбы.
И уж очень для неживых эти самые двухметровые осколки были друг на дружку похожи. Бурин быстро подтвердил подозрения: нам попались хищные моллюски, из-за недостатка еды включившие экономию ресурсов и впавшие во что-то вроде спячки.
— В те времена сюда чаще гномы заходили, подчищали. Сейчас не ходят, вот и разрослась популяция, — пояснил наш мозговой центр.
— Значит, и глубоководных больше? — спросил Грабер.
— Не факт. Они естественные враги и по идее могут друг другу мешать… Хотя может быть и наоборот: они друг друга кормят, и их становится больше.
— Ясно, — усмехнулся Лысый. — Приступаем?
Моллюски принадлежали водной стихии и были уязвимы к воздуху, а вот их прочные панцири слабых мест не имели, и прежде всего противников стоило расшевелить.
Впрочем, проблем с этим не возникло. Отлично подошёл классический метод: ловля на живца. «Живцами» выступили пятеро закованных в броню по самое не хочу и привязанных несколькими верёвками гномов.
Когда между ними и первым рядом монстров осталось около пяти метров, каменные раковины вдруг распахнулись, а из каждой резко выстрелило по четыре красных щупальца. Они быстро обмотали приманки и попробовали утащить их к себе. Но жертвы оказались им не по зубам: гномы дёрнули за верёвки, таща своих в другую сторону, а Грабер громко заорал:
— Пли!
Основными орудиями в этой схватке выступили небольшие баллисты. Стрелы, выпущенные из них, имели большую длину, были выкованы из металла и покрыты мазью, придающей им дополнительный урон воздушной стихией.
Стрелы поразили все «раковины». Некоторые, видимо, те, что испытали сильную боль, захлопнулись сразу и прикусили бы свои щупальца-языки, не мешай им торчащие из пастей железки. Другие же просто задёргались и громко зачавкали.
Эти звуки стали сигналом, и спящее царство вдруг ожило — остальные лежащие на берегу подземного озера камни выпустили множество коротких щупалец и, пользуясь ими как ногами, ломанулись к нам.
При этом, чтобы иметь возможность быстро атаковать, они немного приоткрылись, чем мы тут же и воспользовались.
— Бей их! — гаркнул Грабер.
И мы ударили. Кто чем. Кто-то — из крупных арбалетов и баллист, кто-то — копьями со стихией воздуха, кто-то — гранатами, а я с двумя другими колдунами — магией. Мы знали куда шли, и поэтому мои «коллеги» специализировались именно на борьбе с монстрами водной стихии.
Лучше всего зашли цепные молнии и грозы. Но и мой волк сработал просто на отлично! Повинуясь мысленному приказу, он подскакивал к раковинам, магической атакой распахивал их так, что верхняя крышка билась о каменный пол и больше не закрывалась, а сразу после отпрыгивал, избегая атак других монстров.
— Дымовухи! — скомандовал Грабер, когда задние ряды противников наползли на мёртвые передние, образовав настоящую шевелящуюся и громко гремящую кучу малу.
Сделанные по специальному рецепту гранаты полетели в самую гущу и почти сразу взорвались. Сам дым был практически прозрачным, а вот дышать отравленным им воздухом именно этому типу монстров стало сложно. Они задёргались, но из-за плотности разбежаться не могли. Вместо этого, ища остатки кислорода, раковины почти полностью раскрылись…
— Огонь!
… И в ход пошли поджигающие гранаты. Да, огонь не так эффективен против воды, но сейчас пламя обжигало нежное нутро каменных монстров, и выдержать этого они не могли.
Я тоже по откату кидал огненные шары и молнии, а также пользуясь удачным расположением некоторых подземных тварей, стегал их огненным кнутом.
Отравленный воздух и дым быстро дошли и до нас, но один из магов переключился с молний на ветер и погнал их назад к раковинам, заодно ещё сильнее разжигая пламя.
Побоище (а битвой назвать происходящее язык не поворачивался), заняло ещё минут пятнадцать. Но постепенно чавканье и стук становились все тише и наконец прекратились.
— Гимли! Пусть твой волк вскроет тех, что закрыты!
— Принято! — я изменил установку, и зверь с ходу врубился в нагромождение моллюсков, раскидывая тела мощными лапами и выковыривая тех, кто потенциально мог выжить.
— Одеваемся и готовимся ко второй фазе! — скомандовал Лысый.
Второй фазой была всё та же ловля на живца тех гадов, что остались в озере недалеко
