Последний попаданец 5 - Константин Зубов
—… Будь у нас тогда мои нынешние знания и другое оборудование, совсем иначе всё могло пойти.
— Сначала ты сам лезешь в гору к дракону, а потом отправляешь туда своих детей, — тихо произнёс Тунир.
Это была известная гномья поговорка, там правда в середине часто добавляли «если выживешь».
— Это точно, — Фирин кивнул и вернулся к ужину.
* * *
Мы выдвинулись, едва рассвет тронул небо, и полностью экспедиция собралась уже в десяти километрах от города. Причём ребята ждали нас уже несколько часов.
Семёрку гномов Фирина возглавлял уже знакомый мне лысый Грабер, а вторую группу — тридцатилетний Бурин.
Он трижды приходил в дом, где я жил, так что мы уже успели с ним познакомиться и пообщаться. В целом этот худощавый, рыжебородый гном мне понравился. Этакий романтичный ботаник, сильной стороной которого был ум. Он без обсуждений принял общий план Фирина, но по некоторым деталям, посчитав их неоптимальными, высказал своё мнение и сумел его продавить.
— Итак! — когда все поприветствовали друг друга, вперёд вышел Грабер. — Давайте ещё раз по иерархии, чтобы потом не было конфликтных ситуаций. Главный по технической части у нас Бурин. По боевой — я. Кто не знает, меня зовут Грабер, за глаза можно Лысый. Если не слышу, я не обижаюсь. А самый главный у нас Гимли. Если возникают спорные моменты, то делаем так, как говорит он. Вопросы?
Вопросов не возникло: примерные расклады, условия спонсирования и участия все уже знали.
— Тогда двинули!
В эту секунду между горами появился край солнца, и его лучи, отразившись от снега, ударили по глазам. Я надел очки и, как и договаривались, встал в середину колонны.
Путешествие за новым обликом началось.
Глава 22
Мы не гнали, и благодаря тренировкам я легко выдерживал общую скорость: примерно пятнадцать-двадцать километров в час. Дорога шла преимущественно в гору, хотя случались и затяжные спуски, во время которых мы пролетали по несколько километров, не толкаясь палками.
Проехать на лыжах удавалось не везде, и, чтобы подняться на более крутые участки, мы их снимали. А где-то в районе обеда пришло время первого альпинистского подъёма.
Мне предлагали просто дождаться, пока самые опытные ребята залезут и поднимут меня на стометровую отвесную скалу, но я, разумеется, отказался. На это были две веские причины. Во-первых, нужно уметь все делать самостоятельно: мало ли как жизнь обернётся и когда-нибудь мне придётся всё это проделывать в одиночку. А во-вторых, мне было интересно попробовать новое. Я, конечно, уже несколько раз лазил по вертикальным поверхностям, но все это было вынужденно и непрофессионально. Сейчас же предстояло всё делать по науке: с крюками, карабинами, страховочной верёвкой и в специальных ботинках с шипами.
Один за другим мои товарищи начинали подъём, а я смотрел на уходящую вверх каменную стену и жалел, что нельзя превратиться в хоббита — за него я без всяких приспособлений бы всех обошёл. А самое главное, не хватало уверенности, которая приходит в том облике.
Глаза боятся, а руки делают… Уже через пятнадцать минут я попросил Грабера перестать подсказывать, и сам стал искать места, куда нужно поставить ногу или вбить крюк. А ещё через столько же лысый куратор понял, что с физической подготовкой у меня все отлично, и вовсе прекратил вмешиваться.
Забрался я самым последним, но всего через десять минут после предпоследнего участника.
— Это твой первый подъём? — удивлённо спросил Бурин.
— Да.
— Тогда советую заняться этим плотно, у тебя талант.
— У меня много к чему талант, а скромность — моё второе имя, — усмехнулся я и кинул взгляд вниз.
Реально нехило! Более того, перед подъёмом и во время него ничего похожего на сомнения и страх во мне даже не колыхнулось. Растёшь, Илюша! То есть, Гимли.
Поднявшись, мы устроили полноценный привал с плотным обедом и разговорами, после чего несколько часов пешком огибали гору, забираясь все выше и выше, а потом снова встали на лыжи.
С погодой реально повезло, плюс опытные ведущие выбирали иногда более длинные, но зато самые простые маршруты, и поэтому сил пока хватало.
Когда начало темнеть, мы сделали ещё один длительный привал.
Вряд ли многие обладали «ночным зрением», но благодаря снегу отсутствие солнца проблемой не стало, и после отдыха мы продолжили путь.
Меня хватило ещё на три часа — как ни крути, я сейчас не силач и даже не проныра.
Радовало только, что «сдох» не только я: в последний час общий темп сильно замедлился, а несколько гномов даже споткнулись и упали.
— Ночёвка! — скомандовал Грабер, и я, по инерции прокатившись ещё десять метров, рухнул на снег.
«Я на осмотр!» — сообщила Виза.
«Невидимость» питомицы качалась вместе с её уровнями, и теперь она могла летать в ней почти полчаса, причём через сорок минут способность снова становилась доступной. Пользуясь ситуацией, Виза, уставшая сидеть в городе, постоянно вылетала подышать свежим горным воздухом.
Мы расположились под большим навесом скалы и разожгли костры.
— Хорошо идём, — сообщил Бурин, усаживаясь на толстое покрывало рядом со мной. — Если не будет неожиданностей, завтра в это же время окажемся на месте.
— Здорово, — я достал очередное восстанавливающее зелье и выпил его. — Я так понимаю, самое сложное — это спуск в расщелину?
— Да не сложно это… Муторные приготовления просто. А так чего: верёвку закрепил и вниз прыгнул.
— Главное, чтобы верёвка слишком длинной не оказалась, — засмеялся подошедший к нам Грабер.
— Это точно, — я достал еду и, так как к кострам идти было лень, принялся разогревать её прямо тут.
* * *
Ночь прошла спокойно. Дозор на всякий случай ставили, но меня в него не брали, так что дрых я до самого утра и проснулся полным сил и готовым на подвиги.
Погода по-прежнему стояла прекрасная, и следующие семь часов мы двигались с максимальной скоростью, преодолевая затяжные спуски на лыжах или карабкаясь в гору пешком.
— Прибыли! — наконец крикнул Грабер, указывая на остановившегося впереди и активно машущего руками гнома.
Новость все радостно приветствовали, так как изначально договорились, что перед спуском будет обед.
Собственно, отряд сразу разделился: первая часть приступила к приготовлению пищи, а вторая — к спуску. Мне же работы не нашлось, и я осторожно подошёл к краю гигантской расщелины.
Зрелище впечатляло. До этого что-то подобное мне доводилось видеть только в масштабных и дорогих фильмах.
Будто бухое божество собиралось разрубить огромным мечом гору пополам, но промахнулось и просто надрезало её с края. Нехило так надрезало. Расщелина уходила вдаль насколько хватало взгляда, а её глубина составляла не меньше километра.
— Через триста метров ниже есть хорошая длинная площадка, — доложил один из разведчиков на страховке, застывший у самой кромки. — Спускайте, гляну, что там дальше.
Он махнул рукой, и почти сразу его голова исчезла за обрывом.
Разведка и приготовления заняли часа два, так что мы успели спокойно и плотно поесть, а еда комфортно уложиться в наших желудках.
В этот раз меня спускали одним из первых.
— Можешь просто выпить зелье, повышающее выносливость, и прыгнуть… Там навес перед площадкой, и об стену сильно не ударит, — напомнил Грабер, и, будто в подтверждение его слов, один из гномов с криком, напоминающим «Кавабанга!» (или очень похожим), разбежался и сиганул в пропасть.
— Не, — я покачал головой, уже в десятый раз проверяя страховку. — Всегда мечтал сбежать по стене вниз.
Как спецназовцы в фильмах.
— Тогда вперёд! — Лысый повернулся к своим, они подтвердили, что все в порядке, а я подошёл к краю и… ощутил полноценную разницу между «стоять в трёх метрах» от пропасти и «стоять над ней».
Подо мной раскинулась бездна настолько глубокая, что никакие мысли вроде «там же внизу снежок мягкий» не успокаивали.
— Пошёл! — крикнул Грабер, и я, глубоко вздохнув, повернулся спиной к пропасти, вцепился в верёвку, сделал шаг назад и… побежал.
Правда, первая пробежка напоминала больше не вертикальный спринт, а то, как люди, споткнувшись, начинают судорожно переставлять ноги, чтобы не упасть.
В общем, пробежал я метров семь, но в итоге даже шипы на ботинках не помогли и соскользнули.
Не беда! Я немного покачался на верёвке, снова задрал ноги
