Камигава: Рассказы - Jay Moldenhauer-Salazar
Спешно, он распахнул двери. Золотой гонг висел по центру зала, слегка покачиваясь на своей подставке, удар мягкого молота все еще звенел в воздухе. Но того, кто бил в гонг, видно не было. Лицо мужчины исказилось от досады на предательство ветра и свой провал.
- Легко быть невидимым, как ками, - произнес знакомый голос. – Они ходят по завесе меж мирами. Шагни в сторону, в какуриё, и для смертных тебя нет. Шагни в другую сторону, в уцушиё, и ты один из нас. – Смеясь, Учитель Кагеро спрыгнул вниз со стропил с мрачной грацией духовного кумо. – Ты знал, Хигурэ, что некоторые из кицунэ обучились чувствовать запах ками? Да, даже у богов есть слабые места. Пусть у ками будет их пелена невидимости, гораздо сложнее оставаться в этом мире, и в то же время быть никем неувиденным.
Это был урок, который человек слышал много раз, и все же, кое-что из слов учителя заставило его замереть. – Хигурэ?
- Да, Хигурэ… сумрак… теперь это твое имя, ибо ты пришел ко мне вечером, когда солнечный свет исчезает и уходит от нас.
- Но лишь учитель ниндзя может… - Неожиданно, ответ на его вопрос был ему очевиден, прежде чем он договорил его.
- Ты теперь учитель. – Учитель Кагеро выпрямился, приняв формальную позу. – Хигурэ, Я нарекаю тебя так, но я также нарекаю тебя «Бесшумный Ветер» ибо ты был бесшумным ветром у моих дверей, даже когда сумеречный бриз дул вокруг тебя. Тебе повезло, что я не враг тебе. Никогда не забывай, что ты смертен, Хигурэ.
Учитель Кагеро опустил плечи, и на мгновение показалось, будто изнуряющий груз старости, которого он ловко избегал всю свою жизнь, наконец, настиг его. – У нас новый заказчик, - сказал он, шаркая к своему столу у стены, вытаскивая свиток, обернутый дорогой позолоченной парчой. Из-за сгорбленной спины его учителя, Хигурэ видел серебряный почерк каллиграфии лунного народа. Он задумался, кого хотел убить один из соратами, и почему, но теперь он был гораздо старше того мальчика, который так глупо задал своему учителю вопрос в классе со стенами из соломы и глины. Учитель Кагеро развернул свиток и повернулся к нему лицом. – Ты вернешься в холмистые земли.
* * * * *
Хигурэ движется бесшумно вверх по узкой винтовой лестнице из красного дерева, ведущей в коридор перед покоями лотоса, где отдыхает благородный юноша, когда не встречает посетителей в приемном зале на первом этаже. Ставня скользит в сторону. Он прижимается к стене и прислушивается к голосу в дали коридора.
- Нет, Кио, я сказал, что здесь безопасно, и ты останешься здесь. – Пауза, затем голос продолжает, чуть мягче. – Я твой отец и ты не ослушаешься меня. – Он проходит еще три ставни по коридору, чтобы разглядеть мужчину, говорящего с кем-то в комнате. – Не волнуйся, - говорит мужчина, теребя пальцами ремешки своего тяжелого железного шлема, - они, вероятно, просто снова заигрались в саду. Я посмотрю, что там случилось и сразу вернусь.
Крашеная ставня плотно закрывается, и мужчина идет по коридору, проходя не более чем в ширине ладони от места, где стоит Хигурэ. Самурай торговец Нитта крупный, и спускается по винтовой лестнице, слегка покачиваясь, словно подволакивая правую ногу – вероятно, старая рана. Выйдя из своего укрытия, Хигурэ нащупывает ставню, и распахивает ее.
Он входит в комнату тяжелой поступью, хромота на правую ногу едва заметна, но все же присутствует. Угольная жаровня в углу наполняет комнату задымленным светом, но здесь достаточно темно, чтобы обман Хигурэ сработал, и сын аристократа поднимает глаза с того места, где сидит, в роскошной пурпурной мантии. Нет, не сын – дочь. Бледные и тонкие руки, высокие, начерченные брови, губы, окрашенные в цвет индиго, глаза прозрачнее голубых ледников, и щеки цвета цветков сливы – все в точности так, как в его воспоминаниях о женщине, купавшейся в реке у моста много лет назад. Это она.
Разум Хигурэ вскипает. Он слышит голоса – мальчик, юноша, мужчина в нем требует быть услышанным. Затем, еще один голос, голос мудрости, преподает урок в жаркий летний день. – Значение ты должен отыскать сам. – Неожиданно, он понимает, что это значит. Меч, который Учитель Кагеро нарисовал на том свитке целую жизнь тому назад, был ниндзя-то, который он теперь носил с собой, и сердце было его собственным.
Леди Кио встает, не желая сидеть на месте, и понимает, что чего-то не хватает, когда она видит сияние углей, отраженное на обнаженной стали. – Вы не мой отец, - шепчет она голосом, холодным, как горный ручей, в котором она когда-то купалась. – Мой отец был воином, сражавшимся на поле боя – истинным мужчиной. Вы не мужчина.
- Нет, - отвечает Хигурэ, - Я ниндзя.
Крик эхом отражается от деревянных ставен коридора. В свете углей, рассыпанных из перевернутой жаровни, темно-красное пятно расползается по индиго, стекая на коврик татами на полу покоев лотоса. Снаружи безмятежная ночь, луна тяжело свисает с небес. Единственный звук, это стрекот цикад. Затем и они, также, замолкают.
Возмездие Войны
Jeff Grubb
Проклятый воин явился с запада, где умирающее солнце утопало в кроваво-красных клубах пыли, первых предвестников урагана, надвигавшегося из равнин. Я был тем, кто обнаружил проклятого воина, и потому, несу ответственность за все, что последовало за этим.
Располагайся наша деревня на пару миль дальше на восток, или не увидь я его шатающийся силуэт, спотыкаясь, бредущий сквозь низкие кустарники предгорья, он бы погиб и все мы миновали бы своей участи. Но деревня не пролегала дальше на восток, и я заметил его там, а потому, должен принять весь груз своей ответственности.
В тот вечер мне бы лучше было спать, завернувшись покрепче от горячего ветра, или присматривать за овцами, или обмениваться небылицами у костра. Но в мире происходили странные и жуткие вещи, духи и чудовища бродили по земле и кто-то должен был быть начеку, наблюдая за ними. И стать одним из таких наблюдателей выпало мне.
Я стоял на вахте, осматривая равнины западных земель в заброшенной части деревни. Отдаленные холмы уже исчезли в густой, клубящейся красной пыли. Проклятый воин был не более чем тенью, и поначалу я принял его за волка,
