Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов
Каразин попросил Алексея каким-нибудь образом увести её за стены полка, чтобы никто не видел. Алексей сказал, что спрячет её ненадолго до тех пор, пока что-нибудь не придумает. Каразин с вызовом спросил, куда это он решил её прятать. Тогда они оба поднялись на чердак, и Алексей показал Каразину свою комнату. Подполковник нахмурился, покачал головой, но хитрым взглядом посмотрел на своего лейтенанта и молча ушёл к себе. Алексей оставил девушку спать на диване, а сам спустился в кабинет, распечатал списки и вышел на улицу.
И снова пустой военный городок. В таком месте можно лишь восхищаться тишиной. Огромный плац. Вокруг спящие казармы. И всё это в центре города. Огромного мегаполиса.
Капитанша ждала его на крыльце. Отдав списки, Алексей попросил её о помощи с девушкой, и начальница завлекла его за собой. Неожиданно было для Алексея, что она зашла в другой подъезд. Он её хотел остановить, думал, что она ошиблась, на что та ответила, что они пойдут через чёрный ход. Они поднялись на пятый этаж, она открыла дверь, которую Алексей ранее никогда не примечал для себя, а оказалось, что она соединяла два дома: казарму Алексея, где находилась его рота, и казарму с медпунктом.
Они прошли по длинному коридору, в котором сгустилась вся темнота помещения. Когда они шли по нему, у Алексея разрешилась дилемма в голове, которая не давала спать. Она теперь так быстро и скоро разрешилась. Дойдя до медпункта, капитанша, порывшись в вещах, нашла свою старую форму и отдала её Алексею.
Алексей добежал до своей каморки и лёг спать вместе с этой девушкой. Он ждал утра, когда в полк пребудет рота девчонок, и после намеревался довести её до борделя.
Когде наступило утро, Артём разбудил его. Тогда Алексей снял капитанские погоны с формы и дал её девушке. Все случилось так, как он планировал. Бордель был недалеко — на Шаболовской. Они дошли до помещения, на котором было написано «Автомастерская». Пройдя несколько дверей, они спустились в подвал и очутились в публичном доме.
Вернувшись, Алексей доложил Каразину, что дело сделано. Георгий его поблагодарил, и Алексей на всю эту историю посмотрел снисходительно.
В тот день Алексей почти не работал. Он лежал в своей каморке и спал, ощущая запах той молодой девушки, которым пропитался диван. Вечером Алексей спустился к Артёму и рассказал про чёрный ход в медпункт. Тогда у них родился план.
Глава 7
Рота была разбита. То, что от неё осталось, отступало и бежало из города. Было ощущение, что подразделение отрезано от всей другой армии, что война закончилась, а точнее, была уже проиграна. Казалось, что их оставили одних. Не было ни связи, ни каких-либо других сигналов. Из города уходили ещё другие кучки солдат. Все они были остервеневшими волками, которых гнали обратно в поля. Стрельба по ним не прекращалась вовсе. Они убегали без ночлега, без еды, без каких-либо других припасов. То, что попадалось по дороге, они отбирали. Враги теперь были абсолютно все.
Когда Георгий со своими ребятами бежал из города, их так прижали, что они прыгнули в один подвал. Он оказался затоплен. Они шли по груди в воде, подняв над головами автоматы. Алтарь с крысами на нем. Чёрные иконы. Ржавый крест. Всё было в растаявшем воске, его кусочки плавали в воде. Митя очень хорошо запомнил это место. Он рыскал по нему глазами. Пытался на бегу успеть всё рассмотреть.
Из города они убежали с большими потерями. Кого-то потеряли на ходу. На какой-то миг наступила тишина, от них отстали. Они дошли до одной из деревень и поселились в ней.
Разъяренные. Нервные. Озлобленные. Митя поймал себя на мысли, что, будучи солдатом, который отступает, а не нападает, он куда более опаснее и способен на крайние меры. На глазах так и застыла пелена картины, в которой лежали ребята с перерезанным горлом. Когда этот образ возникал в голове, Митя закрывал глаза и пытался дышать.
Не было больше команд и приказов. Была лишь одна задача — спастись. Дойти до основных сил. Сейчас они ничем не отличались от своих врагов, которые режут горло мальчишкам.
В тот день, когда они дошли до деревни, они впервые за долгое время успокоились. Бой, который продолжался несколько дней, утих. Ребята ворвались в один из домов и выгнали её жителей. Из мужского пола только старики, да мальчишки. Начался крик. Солдаты стали терроризировать местных. Слышны были вопли и выстрелы. Некоторые стояли в стороне и ничего не могли с этим поделать.
Георгий прислонился к одному из домов и заметил, что в поле стоит один Митя и смотрит на закат. Сумерки расстилались перед ним лестницей цветов. Он будто мог подняться по ней. Сбоку вгрызалось в гору красное солнце, отливая свою зарю на дома. Над Митей кричали чайки, и он с благоговением посмотрел на них. Георгий всё видел и чувствовал вместе с ним. Каразин и сам думал о дочерях. Во время войны у него родилась вторая дочь. Они глядели на этих чаек. И понимали, что они вовсе не орлы, а птицы более низкого полёта.
Двое из солдат совсем озверели. Их пытались приструнить. Если некоторые лишь только пугали, то они неистово били, а один даже изнасиловал. Митя и Гусак, как самые старшие тогда по опыту и званию среди срочников, приказали арестовать тех обоих. Каразин даже не вмешивался. Он уже не чувствовал себя командиром.
Ночью Митя и Гусак дали тем солдатам белые рубашки и вывели их на улицу. Поставили к стене. Митя зачитал им приговор и построил шеренгу перед ними. После прочтения он отдал приказ стрелять.
