Вечный - Александра Кармазина
Ларина даже подалась вперед, надеясь разглядеть этерна поближе. Раньше она видела его только на портретах в книге Памяти, да в неясных видениях. Все еще не дыша, чародейка обошла его стороной. Винсент оставался неподвижен, словно изваяние. Лишь ветер шевелил полы плаща, который оказался ярко-алым, когда Ларина подошла ближе. Чувствуя, как по спине бегут мурашки, она повела плечом и замерла в нескольких шагах. Ей не требовался свет, чтобы увидеть его. Чародейки Зачарованных холмов всегда прекрасно видели в темноте.
Порывы ветра трепали слегка вьющиеся пряди длинных темных волос. Недлинный прямой нос, слегка пухлые губы, легкая небритость. Но больше всего чародейку поразили глаза, лишенные зрачка. Огромные, матово-блестящие, похожие на черные камни, с красноватыми отсветами. В них невозможно было не смотреть. Они затягивали в свою глубину, словно в омут. Он был прекрасен настолько, что брала оторопь.
Внезапно этерн посмотрел прямо ей в лицо, и Ларина отпрянула, едва сдержав крик.
— Я ждал тебя, — тихо сказал он.
— Ждал? — переспросила она, продолжая прятаться за чарами.
— Ты следишь за мной уже не первую неделю, — огорошил он чародейку. — Я знаю это, Ларина дель Варгос.
Она была несколько озадачена. Снова появилось стойкое убеждение, что где-то уже доводилось видеть этого статного красавца. Правительница Зачарованных холмов оставалась на месте, не решаясь подойти ближе. Она не боялась Винсента, но что-то останавливало чародейку. Слишком спокоен был этерн. На его лице не читалось ничего, кроме ленивого интереса.
— Вижу, что нет смысла отрицать, — вымолвила она.
— Зачем же ты позволила обнаружить себя сейчас? — поинтересовался этерн.
Внезапно Винсент оказался прямо перед ней. От неожиданности Ларина уронила туман непроницаемости, окружающий ее.
Он заглянул ей в глаза. Смотрел долго и так пристально, что чародейка задрожала, но взгляда не отвела, не отступила под напором этого зла во плоти. Чувство ужаса заползло в душу, так глубоко запуская холодные щупальца, что становилось невыносимо страшно.
Фамильяр, что все это время сидел в шаге от нее, поднялся и глухо зарычал.
— Спокойно, Борд, — мимолетно взглянув на пса, чародейка обратилась к этерну: — Ты знаешь, кто я… — не то спросила она, не то констатировала факт.
— Не та, которая может быть опасна для меня, — ответил Винсент, беря ее за подбородок. Он не обратил ни малейшего внимания на лохматого фамильяра, который внушал ужас каждому второму жителю мира Синих сумерек. — Ты — тёмная чародейка, Ларина. Чародейка, природа которой мне знакома. Ты очень рано начала использовать свой дар, которому тебя никто не обучил. Рано и бездарно…
— Осторожнее, — предостерегла она.
— Оставь угрозы, — отмахнулся этерн, поворачиваясь спиной. — Я живу слишком долго, чтобы бояться ведьм и колдунов, — он словно пытался дать понять, что не видит в ней никого, кроме обыкновенной жительницы Зачарованных холмов. К тем, кто опасен, не поворачиваются спиной.
— Но недостаточно долго, чтобы знать, что мужчин-магов давно нет среди нас, — улыбнулась Ларина, плотнее запахивая плащ. Ветер начал пробираться под одежду и неприятно холодил, пуская озноб по спине. — Остались только мы.
— Неужели? — хмыкнул Винсент.
Ночь вступила в свои права окончательно, притащив с собой шлейф холодного сырого тумана. Такие часы были особенно глухими и опасными. Время, когда все живое забиралось в свои убежища, надеясь переждать холод и дожить до утра.
— А ты интересная, — рассмеялся вдруг этерн. — Я не стану тебя убивать.
— Ты бы и не смог, — спокойно ответила Ларина.
— Ты пытаешься меня заинтриговать? — повернулся он к ней лицом.
— Пусть так, — покачала головой чародейка, призывая практически всю свою Силу.
Змеистые ленты поползли вокруг нее, потянулись к длинным пальцам. Ледяным покрывалом окутала сердце чародейки Тьма, делая ее невероятно буйной. В глазах вспыхнул зеленоватый огонь. Она вытянула вперед руку.
Расплывчатая энергия, мерцающая черно-зеленым светом, наполнила ладонь чародейки. Она дрожала и стекала растянутыми каплями вниз, впитываясь в землю. Аромат сырости и тлена шел от этой энергии, вселенским холодом веяло от нее.
— Мертвые чары, — тихо сказал Винсент, делая несколько шагов в сторону Ларины и погружая пальцы в холодную субстанцию.
Очень много книг прочитал Винсент в свое время о Зачарованных холмах. Припавшие пылью, покрытые плесенью свитки рассказывали, что немногие призывали такие чары, но никто не справился с ними. Перед ним стояла та, которая смогла подчинить магию Мертвых. Только ей известным способом Ларина дель Варгос удерживала в себе эту мощь. Винсент знал, что у таких чар нет границ, как и то, насколько они сильны. Он вырос среди них, а потом провел долгие годы под их защитой, поэтому этерн, как никто, много знал о Мертвой магии.
Внезапно чародейка рассмеялась, словно он сказал что-то невероятно забавное. Её волосы вдруг приобрели серовато-пепельный оттенок, а у нежных губ появилась складка. Сеть морщинок побежала от уголков глаз к вискам. Такие бывают у благовидных старушек, которые много смеются. Нос слегка заострился. Под пылающими огнем глазами залегли темные круги. Одна сторона мигом покрывшегося пигментными пятнами лица почти скрылась под черной паутиной.
— Посмотри, — сказала она, еще миг назад прекрасная, а ныне украшенная разве что временем. — Вот вся жизнь, что у меня осталась. Как думаешь, поможет мне Мертвая магия? Она меня такой сделала! Вот цена, которую я заплатила за свое могущество.
Этерн подошел ближе, рассматривая то, что стояло перед ним. Древняя старуха, наряженная в дорогое платье и пурпурного шелка, предназначенное, скорее, для ее внучки, чем для нее самой, выглядела, мягко говоря, комично. Подобных превращений Винсенту наблюдать еще не приходилось, и это не могло не позабавить его.
— Как интересно, — протянул он с улыбкой. — Вот зачем ты пришла, — догадался этерн. — Ты ищешь способ вернуть красоту и молодость.
— Я прошу только то, что мое по праву, — пожала Ларина хрупкими плечами, возвращая прежний облик. — Темные чары позволяют мне быть такой, какой ты видишь меня теперь. Это совсем не то, чего я хочу от жизни. Мне плевать на магию, я не могу и не хочу терять красоту.
— Ты не была рождена избранной, — догадался Винсент. — На твои земли много сотен лет никто не нападает, тебе не нужно оборонять Зачарованные холмы. Зачем тебе понадобилось призывать Мертвые чары? Что
