Экзамен - Илья Сорокин
– Как ты сказал? Эволюция. У нас нет письменности, поэтому наш мозг развивался вынужденно. Очевидно, мы запоминаем информацию гораздо лучше тебя. Если кто-то из нас что-то увидел, он этого никогда не забудет. Поэтому нам не нужно хранить информацию в тексте или картинках, – объяснил Скртч. – Нам этого просто достаточно. Ты сказал про часы, мы читали, что это. Но нам они не нужны. Нет необходимости. Когда темно - ты спишь, когда светло - ты активный. Этого достаточно.
– Да, теперь я понимаю, почему вам не нужны правительства, деньги и остальное. Ответь на один вопрос. А почему вы раньше не пытались вступить с нами в контакт?
– Просто не хотели. Мы наблюдали. Увидел тебя после несчастного случая и решил помочь, – просто сказал Скртч.
– Знаешь, мой мохнатый друг, для людей это будет самое важное событие в истории. Вы первые разумные существа, которых мы встретили! Многие из нас не верили, что может быть другая разумная жизнь. Хотя, после того как мы открыли другие планеты с жизнью, количество тех, кто не верит, сильно поубавилось. Но это совсем не то, когда знаешь точно.
– У тебя точно травма мозга, – вмешалась Тчерра. – Вы же знаете, какой большой мир. Разумеется, в нём не может не быть только одна разумная жизнь. Если вы её не видели, это не значит, что её нет. Вы, люди, совсем не такие, как мы.
– Вы видели в словаре слово «вера»? – спросил Сет.
– Да. Понимаю, о чём ты, – ответила Тчерра. – У вас, у людей, много знаний, но вы всё равно ухитряетесь верить или не верить, хотя можно просто делать выводы на основе логики. Я бы не хотела быть человеком.
– Тчерра, они просто совсем другие, – Рртче вступился за человечество.
– Я просто говорю истину. Слово «ложь» я тоже читала, зачем лгать?
– Эй-эй, всё в порядке, я не обиделся. Разумеется, мы очень разные, это нормально, – примирительным тоном сказал Сет.
– Да, мы также узнали, что такое «война». Даже почитали про несколько из них. У каждой своя причина, но единственная причина в том, что вы люди и сами разные. А также верите, а не используете логику. Ваша вера заставляет вас совершать совершенно нерациональные поступки. Я сомневаюсь, что люди смогут понять нас, вы ведь даже не можете понять друг-друга, – Тчерра не останавливалась и продолжала выкладывать то, что думала.
– Это будет очень долгий разговор, – ухмыльнулся Сет.
– Для него еще будет время, – перебил его Скртч. – Лучше скажи, как мы можем тебе помочь? Мы знаем, где твой лагерь, можем сказать другим людям.
– Не нужно, – человек махнул рукой. – К тому времени, как вы доберётесь до него, они уже вспомнят про меня и пришлют за мной вертолёт. Лучше скажите мне, вы будете дальше общаться с нами? Какие у вас планы?
– Обмен знаниями нас не интересует с практической точки зрения, – решительно ответил Скртч (по крайней мере, Сету показалось, что он уловил именно такую интонацию). – Да, нам будет интересно узнать что-то новое. Поэтому мы продолжим общение. А теперь слушай очень внимательно и запоминай. Но сперва один вопрос. Сколько особей в вашем лагере?
– Триста человек. Тридцать раз по десять. Или 75 раз твои четыре пальца.
– Спасибо, но мы уже разобрались в вашей системе чисел. Мы не возражаем, если такое количество людей останется здесь. Вы можете проводить свои исследования, мы будем разговаривать. Но мы запрещаем вам привозить сюда больше людей, строить свои города и любым иным способом нарушать естественный облик мира. Это наша планета и мы не хотим, чтобы вы её трогали.
– Это решаю не я, а лидеры наших организаций и правительств, но я согласен, это ваша планета и ваши правила. Я передам то, что вы сказали, – кивнул Сет.
– Хорошо. А теперь ответь на вопрос. Мы читали про такое понятие, как «новости». Посмотрели несколько примеров и объяснений. Получается, в них часто нет правды, почти всегда нет никакой полезной информации для человека. Но вы любите их смотреть, зачем?
– Я же говорю: с их мозгами что-то не так! – вставила ехидная Тчерра.
Глава 4
В XXIII веке медицина если и не достигла своего пика, то была очень близка к нему. Осталось очень мало заболеваний, которые нельзя было вылечить. А многие проблемы, такие, как облысение, решались вообще элементарно. Но когда Сергей Абрамов начал терять волосы, он решил оставить всё как есть и к 45 годам своей лысой головой выделялся в любой толпе. Это был мужчина среднего роста, коренастый и плотного телосложения. Внешне он был похож на героя кинобоевика или на боксера, но его настоящая работа была очень далеко от этих сфер. На Деметре он был администратором исследовательского лагеря, то есть, главным человеком на этой планете.
Сергей лучше всего разбирался в управлении персоналом и в администрировании в целом. Если же говорить о разных науках, то ни в одной он не разбирался очень хорошо, зато отлично знал базовые основы любой. Также он не потерял способность быстро учиться новому. Такие люди очень ценились, он был идеальной кандидатурой на свой пост. Ученые очень часто имеют сложный характер, и управлять ими может быть трудно. Да еще и в таких условиях, когда вы находитесь на другой планете и ваши ресурсы ограничены.
Впрочем, в исследовательскую миссию на Деметру откровенных психов (пусть и гениальных) или людей с тяжелым характером не набирали. Поэтому и конфликтов не было, за исключением совсем мелких, которые есть в любом нормальном коллективе. Всё же это был новый и огромный мир, который нужно было исследовать, не отвлекаясь на ерунду.
Этим утром администратор сидел в своём небольшом кабинете. Ничего интересного в нём не было, стол, несколько стульев, компьютер и телефон. Сергей задумчиво посмотрел на телефон, после минутных размышлений снял трубку и выбрал нужную фамилию из списка.
– Оле, зайди ко мне.
Через несколько минут в его кабинет зашел Оле Йенсен - один из двух пилотов единственного в лагере вертолёта.
– Гу морн, Сергей! – Оле любил иногда вставлять фразы на норвежском языке.
– Доброе утро, – ответил Абрамов на русском языке и перешел на эсперанто. – Я
