Шерлок Холмс и десять негритят - Сергей Николаевич Ульев
— Какая очаровательная девушка, эта секретарша Мейсона, — сказал Ватсон, повернувшись к Шерлоку Холмсу.
Великий сыщик нехотя оторвал свой взгляд от пейзажа за окном.
— Поверьте, Ватсон, самая очаровательная женщина, какую я когда — либо видел, была повешена за убийство троих своих детей. Она отравила их, чтобы получить деньги по страховому полису.
— А разве у Деллы Стрит есть дети? — встревожился Ватсон.
— Уверен, что нет.
— Объясните, ради Бога, Холмс, почему вы так в этом уверены?
Холмс мягко улыбнулся.
— Ответ на ваш вопрос, дорогой друг, содержится, прежде всего, в ее бюсте.
— Вы снова говорите загадками, Холмс!
— Элементарно, Ватсон. У женщины, вскормившей троих детей, были бы совсем другие формы. Я имею в виду такие естественные антропологические параметры, как ширина бедер, объем груди и талии…
Ватсон густо покраснел, уткнувшись лбом в оконное стекло.
Томас обходил гостей, предлагая им кофе.
— Этот дворецкий мне кого — то напоминает, — сказала Делла Стрит Мейсону.
— Вашего поклонника?
— А вы уже ревнуете…
— Вовсе нет, но…
— Вы скорее предпочли бы быть гостем на моих похоронах, нежели на свадьбе?
— Не сгущайте краски, Делла.
Чтобы переменить тему, адвокат поднял рюмку хереса:
— За вас!
— За вас, шеф. А долго мы еще здесь пробудем? На подобных вечеринках всегда есть риск оказаться свидетелями какого — нибудь скандала.
— Признаться, именно этого я и жду.
Кофе, крепкий, горячий, был хорош, особенно для тех, кто пил его с коньяком. После отличного обеда гости были довольны жизнью и собой. Стрелки часов показывали четверть десятого.
— Ах, — мечтательно вздохнула мисс Марпл. — Старый замок, холодные стены и — болота, болота на сотни миль вокруг… Какие великолепные декорации для убийства! Чопорного, таинственного, чисто английского убийства…
— О, мисс Марпл, это безумно интересно, когда постоянно кого — нибудь убивают! — воскликнула Делла Стрит, прижав руки к груди.
— Разумеется, — сказал Шерлок Холмс. — Если только убивают не вас.
Наступило молчание — спокойное, блаженное молчание. И лишь Филипп Марлоу прошелестел глазами по коленкам секретарши Перри Мейсона.
По стенам в мерцающем блеске свечей бродили причудливые тени. Лики вельмож на портретах казались живыми. Они как — будто были готовы спуститься сейчас вниз, к гостям, чтобы поддержать светскую беседу и выпить за их здоровье доброго вина.
И вдруг в комнату ворвался ГОЛОС:
— Дамы и господа! Прошу тишины!
Все встрепенулись. Огляделись по сторонам, посмотрели друг на друга, на стены.
А ГОЛОС продолжал — грозный, нечеловеческий:
— Дамы и господа! Где бы вы ни появились — там всегда происходят убийства. Фонтаном бьет кровь из перерезанных вен и брызжут во все стороны мозги, глаза вылезают из орбит и свешиваются набок лиловые языки, вспучиваются животы и корчатся в предсмертных судорогах конечности. Дамасский кинжал, пеньковая веревка, начиненный ядом рождественский пирог, увесистое пресс — папье, каминная кочерга, ржавый топор, тупые ножницы, отравленные стрелы и тучи пуль — вот языческие боги, которым вы поклоняетесь и которые жадно требуют ягнят для закланья. И потому, где бы ни происходили убийства, — там тут же являетесь вы, — и с фатальной неизбежностью совершаются все новые и новые убийства.
Полицейские ищейки, частные сыщики и просто любители острых ощущений! Вам предъявляются следующие обвинения.
Шерлок Холмс! Вы связали свою жизнь с морфием и кокаином.
Джон Ватсон! Вы превратили миссис Хадсон в надомную рабыню.
Отец Браун! Скольких прихожанок вы исповедовали в своей почивальне?
Ниро Вульф! В то время, как вы облизываете свои жирные пальцы, дети Африки пухнут с голоду и изнывают от жажды.
Арчи Гудвин! Вы зубоскалите по любому поводу и без повода, но помните — никто так хорошо не скалит зубы, как могильный череп.
Коррадо Каттани! Вы спите с кем угодно, кроме собственной жены, забыв о том, что мафия не дремлет.
Филип Марлоу! Вы вечно суете нос, куда не следует, и заливаете за воротник. К счастью, вашей печени не суждено дожить до цирроза.
Инспектор Жюв! Ваша мания преследования угрожает жизни окружающих. То, что вы ищете, — вы никогда не найдете.
Делла Стрит! Пока вы строите из себя монашку, ваш шеф утешается тем, что ставит палки в колеса окружному прокурору.
Перри Мейсон! Вы замучили всех своими перекрестными допросами. Вы зануда и главная помеха правосудию.
Джейн Марпл! Вы старая сплетница и Синий чулок.
Эркюль Пуаро! В ваших мозгах слишком много серых клеточек. Скоро они потекут у вас из ушей.
Жюль Мегрэ! Мухи дохнут на лету, едва завидят одну из ваших закопченных трубок.
Огюст Дюпен! Человекообразные обезьяны никогда не простят вам, что вы пришили старому доброму орангутангу злодейское убийство на улице Морг.
Обвиняемые, что вы можете сказать в свое оправдание?
Глава 9. Большой переполох
ГОЛОС умолк.
На какой — то момент воцарилось гробовое молчание, потом тишина взорвалась оглушительным грохотом. Это у Мегрэ изо рта вывалилась трубка. И тут же за дверью раздался звук, словно там уронили шкаф.
Первым вскочил на ноги Холмс. Бросившись к двери, он широко распахнул ее. На полу лежала мисс Марпл.
— Ватсон! — крикнул Холмс.
Доктор поспешил ему на помощь. Они подняли старушку и перенесли ее в гостиную. Ватсон склонился над ней.
— Ничего страшного, потеряла сознание, только и всего.
— Какое счастье, что не девственность, — хмыкнул Марлоу.
Побагровевший Пуаро немедленно отвесил ему звонкую пощечину. Частный детектив пожал плечами и, держась за щеку, бодрым шагом покинул гостиную.
— Томас, принесите даме коньяк, — приказал дворецкому Мегрэ.
— Сейчас, месье.
Поскольку коньяк в гостиной был выпит до капли, дворецкому пришлось отправиться за ним в буфет.
Жюв был бел как мел, у него тряслись руки.
— Как это вдруг мисс Марпл очутилась за дверью?
— Мадам хотела удрать до того, как ей будет предъявлено обвинение, — пояснил Вульф, тщательно облизывая свой указательный палец. — Я заметил, как она встала и пошла к двери, но не стал ее окликать.
— Кто это мог говорить? И где скрывается этот человек? — сыпал вопросами Мейсон.
— Кто разыграл эту скверную шутку? — бормотал Дюпен, протирая свои зеленые очки.
— Б — р — р, — сказал Пуаро, почесав в рассеянности парик. — У англичан весьма своеобразный юмор, если они находят это забавным.
Коррадо Каттани мрачно уперся локтями в стол, опустив голову на руки. Мегрэ принялся с озабоченным видом набивать трубку. Делла по памяти записывала в блокнот монолог ГОЛОСА, на щеках ее горели темные пятна румянца.
И лишь отец Браун беспечно болтал коротенькими ножками, глядя в пол тусклыми рыбьими глазами.
— Порядок, — шепнул на ухо Вульфу Арчи Гудвин. — Колесо закрутилось. Теперь можете начинать лекции о раскрытии преступлений.
— Арчи, терпеть не могу,
