Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1993 год
Но тут возникает немало вопросов, и первый — почему эта мина не взорвалась раньше? Ведь линкор «Севастополь» и другие корабли становились на бочки № 3 десятки, если не сотни раз — и ничего? Специалисты, привлекавшиеся комиссией, объясняют это так: мина пролежала здесь много лет, глубоко зарывшись в ил, и поэтому была не замечена ни при тралении, ни при водолазном обследовании. А не взорвалась она ранее оттого, что ее часовой механизм был выведен из строя специальными подрывами глубинных бомб, как говорят моряки — механизм взрывателя застопорился. Поэтому мина многие годы не реагировала на проходившие корабли, а также и на те, которые становились на бочки № 3. Но при неудачной попытке подойти к носовой бочке № 3 «Новороссийск» своей якорь-цепью потревожил эту мину. И от нового сотрясения часовой механизм ее отстопорился и вновь заработал, приведя мину в боевое положение...
Но вопрос — почему сила взрыва была значительно больше, чем от взрыва обычной немецкой мины? Это проверялось и подтвердилось, в том числе и на лентах крымских сейсмографов. Был и ответ: да потому, что это была скорее всего не одна мина, а связка из двух мин; или мины и прикрепленных к ней ящиков со взрывчаткой. Такие ящики с тротилом, а иногда и мины в связке с ними немцы действительно ставили перед своим уходом во многих местах Севастопольского рейда. Это объяснение дает ответ и на вопрос — почему некоторым, кто слышал взрыв, он показался как бы сдвоенным.
Возникает еще вопрос: почему так странно выглядело после подъема линкора место взрыва в его корпусе? Действительно, как свидетельствуют документы и очевидцы, в носовой части днища с правого борта была огромная пробоина и большая вмятина вдоль киля, со стрелкой прогиба 2 — 3 метра — по левому борту. В глубину корпуса пробоина доходила до диаметральной плоскости корабля, а потом круто переходила в вертикальный проем, проходивший через все палубы корабля, в том числе и броневые — насквозь, с выходом на верхнюю палубу бака. То есть взрыв носил явно объемно-направленный характер. Экспериментальные же взрывы подобных немецких мин, проведенные специалистами из правительственной комиссии, были намного слабее, и характер разрушений был иным. Известно, что направленный взрыв, способный прожечь броню, обычно дает специальный кумулятивный заряд. Значит, одна из мин (или взрывных устройств), подорвавших линкор, имела кумулятивное устройство, которое и привело к таким необычным разрушениям?! Кстати, многое в вопросе выявления истинных причин гибели линкора прояснили бы химические или другие анализы покрытий корабельных помещений, через которые прошла раскаленная лавина. Такие анализы не могли не производиться после подъема линкора. Так что следует поискать их в соответствующих архивах. Они помогут установить, что за взрывчатое вещество было применено.
С выводом правительственной комиссии — линкор подорвался на немецкой невытраленной мине — можно было бы согласиться.
Все в нем вроде бы довольно логично и убедительно, но уж очень много в этой версии разного рода «совпадений»... Почему-то именно «Новороссийску» «не повезло», и он подорвался на старой мине, находясь на бочках, на которые множество раз до этого становился линкор «Севастополь». Да и другие корабли тоже становились. Ведь и у них не раз бывали неудачные подходы к этим бочкам, из-за чего все это место было неоднократно «перепахано» их якорями.
Почему-то ненароком их задел левым якорем или якорь-цепью линкор «Новороссийск». Но при этом взрыв произошел... с правого борта, причем — в одном из самых уязвимых мест корабля — в районе артиллерийских погребов главного калибра, загруженного снарядами и зарядами...
Почему-то часовой механизм мины, после 11 лет покоя и нахождения в воде, сработал в самый глухой, полуночный час, а электробатареи взрывателя за такой большой срок не разрядились и сохранили свою работоспособность...
Версия о подрыве линкора на мине, конечно же, очень устраивала новое командование Военно-Морского Флота в лице адмирала Горшкова, пришедшего на замену Адмиралу флота Советского Союза Н.Г. Кузнецову, снятому с должности Главнокомандующего ВМФ вскоре после гибели «Новороссийска». Эта версия хоть как-то прикрывала вопиющие недостатки, вскрытые правительственной комиссией в организации службы Главной базы ЧФ, в особенности в деле охраны Севастопольской бухты...
Но в выводах этой комиссии не исключалась и возможность диверсии. Для этого были определенные, довольно-таки веские основания. О них недвусмысленно сказано в выводах комиссии Малышева: «...Нельзя полностью исключить, что причиной подрыва линкора является диверсия, так как охрана Севастопольской гавани со стороны моря была неудовлетворительной, ненадежной, а приказы и инструкции по охране водного района крепости командиром 24-й дивизии ОВРА (охраны водного района) и его подчиненными систематически грубо и преступно нарушались... Ворота в боновом противокатерном и сетевом противоторпедном заграждении не закрывались неделями и месяцами...»
У большинства «новороссийцев» сразу же сложилось твердое убеждение (со временем оно еще больше окрепло), что взрыв — это результат диверсии, и тот, кто закладывал взрывчатку под линкор, хорошо знал корабль, поэтому и выбрал одно из самых уязвимых мест — около артиллерийских погребов главного калибра, до которых оставались считанные метры... Возможно, на неточность, которую допустили те, кто подкладывал под корабль взрывное устройство, повлияло то обстоятельство, что, выйдя в море со своих штатных бочек № 14, «Новороссийск» возвратился в базу и встал на другие, находившиеся примерно в 1 — 1,5 милях от первых. Это, видимо, заставило внести изменения в намеченный план. И исполнителям его пришлось срочно, уже в наступившей темноте, «перенацеливаться», на что ушло время. А в спешке, в темноте точно выбрать нужное место было весьма сложно...
Моя личная версия такова: вероятнее всего, 29.10.55 года имел место диверсионный акт, в момент которого произошел одновременный подрыв (детонация) лежавшей тут же, рядом с кораблем немецкой донной мины, оставшейся с времен войны. Отсюда — две обнаруженные, но почему-то не взятые в расчет комиссией... воронки на грунте. И сдвоенный звук взрыва, зафиксированный на лентах сейсмографов в Крыму. И большие разрушения в корпусе корабля.
Истинные же причины того, от чего подорвался и вскоре погиб в ночь на 29 октября 1955 года линейный корабль «Новороссийск», а вместе с ним и сотни моряков, станут известны, наверное; тогда, когда будут рассекречены и обнародованы не только наши отечественные архивные документы, но и итальянские, а возможно, и натовские... Такой шаг с их стороны был бы реальным подтверждением наступившей открытости в отношениях между нами.
Но когда в октябре 1992 года в Россию прибыл с официальным визитом Главком ВМС Италии адмирал эскадры Г. Вентурони, на брифинге в Москве ему задали вопрос — причастны ли итальянские военно-морские спецслужбы к подрыву линкора «Новороссийск»? Адмирал ушел от прямого ответа, сославшись на свой малый чин в том далеком прошлом и потому на неосведомленность в таких делали...
Послесловие
К сожалению, каких-либо официальных сообщений о количестве погибших в этой катастрофе до сих пор не имеется. Совет же ветеранов-«новороссийцев» располагает следующими данными на этот счет: на момент гибели линкора на нем находилось около двух тысяч человек — его экипаж с новым пополнением и курсантами, штаб эскадры и те моряки, что прибыли на подмогу... Из экипажа линкора «Новороссийск» погибло 549 человек. Кроме них, погибли моряки с других кораблей, пришедшие к нему на помощь:
28 человек с крейсера «М.Кутузов»; 5 человек с крейсера «Молотов»; 4 человека с крейсера «Дзержинский»; 4 человека с крейсера «Керчь»; 1 человек с крейсера «Куйбышев»; 1 человек с эсминца «Бессменный»; 3 человека со спасательного судна «Карабах». Из личного состава штаба эскадры погибло 8 человек, из состава штаба и управлений Черноморского флота —5 человек.
Всего эта катастрофа унесла жизни 608 моряков — матросов, старшин, офицеров... Вечная им память!
Октябрь Бар-Бирюков, капитан 2-го ранга в отставке
По острову каннибалов
На ледниковой мельнице
Час понадобился вертолету экспедиции французского исследователя ледников Жано Ламбертона, чтобы преодолеть расстояние от городка Илулиссата, что на западе Гренландии, до поселка Паритсог на севере острова. Здесь, как было известно Ламбертону, находится одна из самых больших в мире так называемых «ледниковых мельниц». К ней и направлялась экспедиция, в которую входили альпинисты, спелеологи, гляциологи, аквалангисты и фотографы — всего одиннадцать человек.
