Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1977 год
На доминиканской земле проходили съемки фильма «Крестный отец-2» (1 «Крестный отец-2» — американский фильм о мафии, снятый режиссером Ф. Копполой после того, как его предыдущий фильм «Крестный отец» обрел кассовый успех. — Прим. ред.). И это не случайно. «Нельзя отделаться от впечатления, — писала «Файнэншл таймс», — что Доминиканская Республика стала «родным домом» для мафии США. Частые деловые визиты лиц, связанных с преступным миром Америки, — неопровержимый факт». Коррупция и взяточничество захлестнули высшие слои доминиканского общества. И хотя президент Балагер заявил как-то, что коррупция «останавливается у его кабинета», американские газеты совсем недавно обвинили его в том, что он ежемесячно брал крупные взятки от некой американской фирмы за обеспечение ей выгодных сделок.
Беззастенчивый грабеж природных и человеческих ресурсов Доминиканской Республики гарантируется иностранным монополиям послушной политикой правительства Балагера. Однако, следуя известной поговорке «доверяй, но проверяй», американцы предпочитают управлять страной не издалека, а на месте. Например, численность сотрудников посольства США в Санто-Доминго едва ли не самая высокая во всей Латинской Америке. Военная миссия, состоящая из тысяч «специалистов», представляет армейскую «консультативную группу», в задачу которой входит обучить доминиканские вооруженные силы и полицию методам подавления народных восстаний. Так называемое «американское управление международного развития» финансирует фашистские террористические группы, состоящие на службе диктатуры. Весь этот репрессивный аппарат готов подавить любое проявление свободомыслия. Политические убийства давно вошли в повседневную практику. Во многих районах Санто-Доминго трудно найти школу, зато обязательно наткнешься на пост жандармерии. Солдаты воспитываются в духе ненависти к народу и социальному прогрессу. В окрестностях Санто-Доминго я видел военную казарму, на стене которой висел плакат: «Помни, что твой враг — коммунизм!»
Горят флаги США...
Политика Хоакина Балагера, несущая доминиканцам постоянные лишения и неуверенность в завтрашнем дне, встречает в стране растущее недовольство. В начале февраля, накануне нашего приезда в Санто-Доминго, вспыхнули крупные волнения среди доминиканского студенчества. Центром выступлений стал древний Автономный университет Санто-Доминго, где студенты провели массовую демонстрацию протеста против решения правительства урезать и без того скудные ассигнования на нужды просвещения. Усиленные подразделения полиции и войск были срочно переброшены в университетский городок, расположенный в жилом квартале города. Военщина устроила погром. Результат: более двадцати студентов тяжело ранены, свыше ста — арестованы. Волнения перекинулись на другие учебные заведения...
С участником этих событий — Гарсия Каминеро, членом Федерации доминиканских студентов — я встретился на улице, прилегающей к кампусу. Специальный отряд молодежи, созданный студентами Автономного университета, убирал следы полицейского погрома: на мостовой валялись разорванные плакаты и лозунги, обрывки книг, клочья одежды, камни, стекла.
— То, что вы видите, — сказал Гарсия, — лишь отдаленно напоминает картину тех событий. Балагеровская охранка совершила настоящий разбойнический налет. Однако на языке военщины это называется всего лишь «идеологической чисткой». Они перевернули буквально все аудитории и подсобные помещения, изъяли и уничтожили портреты Маркса, Ленина, сожгли книги. Ничего не скажешь, Балагер достойный преемник диктатора Трухильо и его кумира Гитлера.
Мы подошли к зданию университета. У входа прогуливался здоровенный полицейский, Он взглянул на нас и, продолжая поигрывать дубинкой, прислонился к железным копьям ворот.
— Хотя занятия в университете уже возобновились, полиция все еще продолжает следить за студентами, — пояснил Гарсия. — Как раз на этом месте, где мы сейчас находимся, в те дни стояли бронемашины, а чуть дальше, у лестницы, — десятки полицейских и солдат, которые стреляли без предупреждения, если кто-нибудь осмеливался подойти к зданию.
— Когда военщина «на неопределенное время» запретила занятия, — продолжал мой собеседник, — наша федерация вторично организовала демонстрацию протеста. В ответ каратели пустили в ход дубинки и гранаты со слезоточивым газом. Вновь прогремели выстрелы. Многих моих товарищей арестовали, обвинив, как водится, в «нарушении общественного порядка» и «идеологическом экстремизме». Но мы не прекращаем своей борьбы.
И знаем, что в ней мы не одиноки... Я расстался с Гарсия Каминеро на набережной Санто-Доминго, но его слова не раз вспоминал в Москве. Несмотря на жестокие полицейские расправы, борьба доминиканского народа за подлинную демократию и экономическую независимость продолжается по сей день.
24 апреля все телетайпы мировых информационных агентств разнесла весть о новых событиях в Санто-Доминго. Во многих районах столицы прошли манифестации протеста против засилья американских монополий в республике. Выступления были приурочены к двенадцатой годовщине вторжения американских оккупационных войск в страну. Сотни рабочих, батраков, студентов и представителей интеллигенции вышли на улицы Санто-Доминго, чтобы сказать «нет» антинародной политике Балагера. У здания американского посольства члены Федерации доминиканских студентов публично сожгли два американских флага. И я не сомневаюсь в том, что в рядах демонстрантов был и мой знакомый — Гарсия Каминеро.
...Санто-Доминго мы покидали, когда вдали уже зажигались огни отелей и ресторанов, вспыхивала разноцветная реклама. Отодвинувшись чуть дальше, город, закутанный в сумерки, превратился в яркое пятно на темных горных склонах.
— Не кажется ли вам, что огни Санто-Доминго можно сравнить со звуками Сирены? — неожиданно спросил меня стоявший рядом на шлюпочной палубе Александр Гриес, голландский инженер, совершавший на нашем судне кругосветное путешествие.
Я удивился столь неожиданному сравнению.
— Откровенно скажу: то, что я видел здесь, трудно назвать райским местом для отдыха, — добавил Гриес. — Это скорее ад с приукрашенным фасадом.
Таким и запомнился мне Санто-Доминго: ярким пятном в ночи, огнями Сирены.
Алексей Александров
Санто-Доминго — Москва
Шебеке
Высокую стену Дворца ширваншахов в Баку солнце одолевает уже поздним утром. И на сотнях каменных плит, выставленных во внутреннем дворе, проступают загадочные узоры-письмена.
В бороздках залегают глубокие черные тени, а выпуклые поверхности твердого светлого апшеронского известняка, преградив путь солнечным лучам, становятся такими яркими, что глазам больно смотреть. Эти сотни страниц каменной книги — так называемые «Баиловские камни» — извлечены археологами со дна Бакинской бухты, и ученые пытаются разгадать их смысл.
Пестрая толпа туристов обтекает невысокого черноволосого человека, неподвижно стоящего у каменных плит, и он остается один. Он всегда приходит сюда, когда приезжает в Баку из родного Шеки, и подолгу всматривается в таинственные узоры. Эти рельефные буквы манят его к себе, дразнят отточенной четкостью и изяществом линий, будят желание прочитать мысли древнего мастера, выбитые в камне.
Он знает, что уста, как почтительно называют в Азербайджане людей, достигших вершин мастерства, умели скрывать от непосвященного смысл своих узоров. Человек поднимает глаза от «Баиловских камней», и его взгляд скользит по каменному кружеву богатого портала усыпальницы ширваншахов — «Тюрбе».
«Величайший султан, великий ширваншах... защита религии Халил-Улла I приказал выстроить эту светлую усыпальницу для своей матери и сына в восемьсот тридцать девятом году (1435—1436 гг.)», — выбито над входным проемом. Вершину портала венчает надпись из Корана, прославляющая аллаха. И по всей плоскости тончайшая вязь каменного орнамента, выполненная гениальным художником. Но кто он? Этого не знали долгие годы. И только в 1945 году — при изучении памятника — к одному из медальонов, украшающих портал, приставили зеркало, и в нем сквозь сложнейший декор проступило имя строителя-архитектора: ме"мара Али. При последующем тщательном исследовании орнамента выяснилось, что имя уста высечено двадцать четыре раза, причем и в зеркальном и в прямом исполнениях. Высечено над словами ширваншаха — дерзость неслыханная! — и чуть ниже имени аллаха: Али рисковал жизнью, но получил бессмертие.
Солнце печет все сильнее, от жары уже не спасает и дующий с Каспия ветер, но человек не уходит, словно надеясь, что тайна книги вот-вот откроется ему, Ашрафу Расулову из города Шеки...
