Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1987 год
В море
«Старый навигатор Теваке был изборожден морщинами и покрыт татуировкой, его волосы давно поседели, а проколотые и растянутые мочки ушей свисали почти до плеч. И вместе с тем ни у кого более не видел я столь безмятежного лица, столь спокойных и небоязливых глаз. Впоследствии нам довелось увидеть это выражение на лицах у других опытных навигаторов, мы даже пришли к заключению, что это отличительный признак людей, посвятивших себя морю, но ни у кого более не обнаружился столь прямой и прозорливый взгляд, как у Теваке.
На моем старом — ему к тому времени исполнилось тридцать лет — гафельном кече «Исбьерн» мы входили в полосу бурного моря к юго-западу от полинезийского острова Таумако из группы Санта-Крус в западной части Тихого океана. Не менее пятнадцати человек, включая спящих ребятишек, орущих грудных детей и свежеиспеченную невесту, только что выкупленную за крупную сумму перьевых денег (Перьевые деньги, распространенные в прошлом на многих островах Полинезии, сохранили сейчас символическое значение при важных событиях — именно ими, например, платят выкуп за невесту.), занимали каждый квадратный фут коек и пола кубрика, куда еще были втиснуты циновки, корзины с «тало» и пудингами из плодов хлебного дерева, орехи «ньяли», связки сахарного тростника, кокосовые орехи и пронзительно визжащий поросенок. Все это, должно быть, напоминало сцену из жизни древней Полинезии.
Да мы и на самом деле, хотя на дворе стоял 1969 год, пытались оживить полинезийское прошлое. Внизу, в рундуке, были спрятаны компас, секстант, карты и наши наручные часы: 120-мильное путешествие от отдаленных островов Санта-Крус до еще более изолированного Таумако и обратно мы должны были совершить, руководствуясь только навигационным опытом Теваке, без помощи каких-либо приборов. Это путешествие было организовано, чтобы выяснить, каким образом предки нашего навигатора ухитрились проложить путь через бескрайние просторы Тихого океана и колонизировать при этом острова.
Мы достигли Таумако, держа курс на путеводную звезду этого острова — Бетельгейзе в созвездии Ориона, она же — кончик северного крыла полинезийского созвездия Огромная Птица, головой которого служит Сириус, а кончиком нижнего крыла — Канопус...»
В редакции
Дэвида Льюиса и Мими Джордж хотелось расспросить о многом; слишком много сухопутных километров и морских миль оставили за спиной эти люди. На тыльной стороне кисти левой руки Дэвида виднелась замысловатая татуировка, явно ритуального характера,— меня так и подмывало спросить о ней. У Мими на щеке была синеватая, словно бы пороховая полоса,— и все присутствующие мучились неловкостью, изобретая способ, как бы поделикатнее намекнуть гостье, что она где-то запачкалась...
— Дэвид, с чего начались ваши путешествия?
Льюис улыбнулся.
— О, первое я совершил, когда еще учился в школе на Новой Зеландии. Видите ли, у меня было несколько школ. Сначала — маорийская на Раротонга. На этом острове работали мои родители. Наши предки — выходцы из Ирландии и Уэльса. Отец слишком открыто критиковал колониальную администрацию, поэтому его уволили с работы, и мы, покинув острова Кука, вернулись на Новую Зеландию. Отец был очень честный человек, с острым чувством собственного достоинства. Я до сих пор горжусь своими родителями, они многое вложили в меня... Итак, я своими руками сделал каноэ и отправился в путь. Моя школа располагалась весьма далеко от дома. Я плыл по рекам и озерам, и в сумме расстояние получилось немаленькое — 450 миль. Я хотел бы совершить этот путь с каким-нибудь компаньоном, но никто не согласился, поэтому я отправился один-одинешенек. Это и было мое первое приключение. Оно научило меня многому — например, полагаться только на себя, на свои собственные силы и собственное умение.
— А теперь — по контрасту — вопрос о самом драматическом для вас плавании. Точнее, так: какое морское путешествие вы считаете главным?
Льюис наморщил лоб, размышляя.
— Наверное, следовало бы назвать одиночное плавание на яхте «Айс берд» вокруг Антарктиды в 1972—1973 годах. Я тогда хлебнул лиха сполна: дважды переворачивался и оказывался в ледяной воде, у меня сорвало мачту. Словом, едва выжил... Но все же главное плавание — это когда я в одиночку пересек Атлантику во время трансатлантических гонок 1960 года. То было драматическое приключение — ведь я едва-едва выучился навигации. Занимался в вечерней навигационной школе, прежде никакой морской практики не имел. Может быть, у меня и не хватило бы храбрости пересечь океан, но если уж подал заявку — идти на попятный просто невозможно. Да, это было великое испытание. А вот следующее большое испытание — уж точно — плавание на «Айс берд»...
Биографические данные
Дэвид Льюис родился в 1919 году. По образованию — врач. Медицинский патент получил в Лондоне, где в течение 18 лет у него была практика. Но море манило с детства, и особенно прельщала мечта совершить кругосветное плавание. В трансатлантических гонках 1960 года пришел третьим. Кроме этого, в подобных гонках участвовал еще дважды. В возрасте 45 лет бросил практику и стал строить судно для кругосветки. Впервые в мире обогнул земной шар на катамаране. Плавание заняло три года — с 1965-го по 1967-й. Помимо самого мореплавателя, на борту катамарана «Реху Моана» были жена и две маленькие дочери: в начале плавания Вики был год, а Сьюзм — два. Д. Льюис стал первым западным мореплавателем, пересекшим значичительную часть Тихого океана без навигационных приборов. На протяжении 2500 миль — от Таити через острова Хуахине и Раротонга до Новой Зеландии — он ориентировался только по Солнцу и звездам. Ошибка в достижении конечной цели составила всего 26 миль. В 1968—1969 годах Д. Льюис с сыном Барри в течение девяти месяцев плавали на кече «Исбьерн», изучая навигационные методы, издавна применявшиеся жителями островов западной части Тихого океана.
В море
«Было еще темно, когда мы вышли с Таумако, но звезды не успели поблекнуть — их скрыли нависшие тяжелые облака. В дальнейшем в Течение всего перехода мы так и не увидели ни единого проблеска солнца. Затем с севера на нас обрушился шквал, леера с подветренной стороны зарылись в воду, и наш «Исбьерн» понесся сквозь тропический ливень. Ветер, который перепрыгнул с юго-восточного направления на северное, сменился порывами с северо-востока, затем задул с востока-северо-востока и наконец снова вернулся на юго-восток. С самого начала шквальной атаки мое чувство ориентации было парализовано. И с каждой последующей переменой ветра я все более терял представление о сторонах света.
Тем не менее все это время — восемь часов напролет — Теваке простоял на палубе, крепко упершись широко расставленными ногами в доски и не позволяя себе ни минутной передышки. В качестве зонтика он использовал лист пальмы «ло лоп», а иногда — пластиковую скатерть, разрисованную розами; его вымокшая насквозь «лава лава» (Набедренная повязка, юбка до колен.) с хлопаньем обвивалась вокруг ног. Теваке внимательно всматривался в море, не обращая ни малейшего внимания на промозглую сырость и усталость, и единственными его движениями были отрывочные знаки, подаваемые рулевому.
Он держал курс, следя, чтобы волны особого вида зыби, катящиеся с востока-северо-востока, оставались строго за кормой,— эту зыбь для меня совершенно маскировали крутые дробные волны, гонимые шквалом.
— Это «хоа хоа деле таи», морская волна,— объяснил Теваке.— Смотри, как она поднимает корму, не создавая бортовой качки. Ты должен ждать долго, может быть, минут десять. Не то чтобы она была тут постоянно...
Представляется совершенно невероятным, чтобы человек мог найти верную дорогу в открытом Тихом океане по легкой зыби, которая родилась, возможно, за тысячи миль от него — под воздействием северо-восточных пассатов, дующих за экватором. Однако около двух часов пополудни впереди слева по борту — примерно в двух милях — сквозь мрак проступило нечто более существенное, чем полоса тумана.
— Остров Ломлом,— сказал Теваке удовлетворенно.
Вскоре он указал на второй остров — Фенуалоа, проявляющийся в темноте справа по борту. Теваке со снайперской точностью вышел на цель, угодив в промежуток шириной полмили между островами — позади остались 45 или 48 миль пути, и за весь переход небо не открылось нам ни разу.
Когда тропическая ночь, словно завеса, упала на море, я впервые попробовал вести парусное судно по звездной тропе под руководством навигатора с тихоокеанских островов. Поскольку наш курс лежал на восток, то следовало использовать восходящие звезды. Когда путеводная звезда поднималась слишком высоко над горизонтом и ее уже неудобно было использовать для навигации, на замену ушедшей приходила другая рулевая звезда, встающая из-за океана — либо прямо по курсу, либо чуть сдвинутая в сторону,— серия таких звезд, встающих примерно в одной точке, и служит указателем пути.
