Развестись нельзя мириться - Ольга Белозубова
Происходившее больше походило на ночной кошмар, чем на реальность. Я решительно не понимал, о чем говорила жена, которая всего несколько часов назад попросила прощения, сказала, что верит мне, и обещала со мной поговорить. Может, это какая-то проверка?
Какой другой? О ком речь?
— Алин, у тебя всё в порядке? — вкрадчиво поинтересовался я.
— О да, лучше и быть не может! В общем, я всё сказала. Хотя вот еще: ты посуду мамину, пожалуйста, Наташе отвези, от нее потом заберу. Не хочу лишний раз с тобой встречаться. Ну, пока, бывший муж, привет Карине!
И она положила трубку.
А я продолжал сидеть на диване и пялиться на уже погасший экран мобильного телефона, как будто тот мог дать ответы.
Ну какая Карина? Какой другой мужчина? И какая, черт ее дери, мамина посуда? При чем тут вообще посуда?
Возникло ощущение, будто меня поместили в игру, при этом всем остальным правила игры выдали, а вот обо мне забыли.
Как-то подозрительно быстро Алина сменила коней на переправе — во время полета. И о том, что с Кариной ничего не было, она уже знала, но упомянула ту несколько раз. Почему?
«Догадываюсь, кто может хоть что-то знать об этом. Наташа».
И я пулей вылетел из квартиры и помчался к Иволгиной.
***Наташа открыла дверь и уставилась на запыхавшегося меня.
Изогнула бровь.
— Привет, Гер, ты чего такой? Что случилось?
— Случилось, Наташ, случилось. Пустишь? Вадик дома?
Но ее мужа дома не оказалось — ковырялся с машиной в гараже.
Через пять минут я уже сидел в ее кухне, а она ставила передо мной кружку с чаем и какими-то булками.
Кивнув на них, всплеснула руками.
— Ты ешь давай. Может, тебе супа налить? В зеркало себя вообще видел? Осунулся так за месяц! Ты ел вообще после отъезда жены хоть? — с сомнением в голосе поинтересовалась она, всё продолжая рассматривать похудевшего меня.
— Ну… — Я промолчал. Мне было особо не до еды всё это время, да и чаще всего кусок в горло не лез. — Ты мне лучше вот что скажи, Наташ. О какой новой любви Алина говорила?
И я передал ей весь наш разговор, объяснил, что о Карине жена уже знала правду и потому эти ее слова выглядели как минимум странно — ну не могла же у нее так резко случиться амнезия. О Лене пока решил промолчать. Вдруг и Наташа замешана? Я уже ничему не удивился бы.
Наташа побледнела и прикрыла рот рукой, а потом опустилась на стул.
— Игорь… Лебедев… — выдохнула она.
Мои брови взлетели, я вцепился в кружку с чаем, не обращая внимания на то, что она начала обжигать пальцы.
— Не понял. Что за лебедь такой и откуда он взялся, если она во Франции была, а до отлета его не было?
— Так там и взялся, — тихонько пробормотала Иволгина, отведя взгляд в сторону.
— Подожди, Наташа. Давай без эмоций. Ты мне четко и конкретно объясни, что это за хрен такой с горы, что его связывает с моей женой? — обманчиво спокойно спросил я, подавшись вперед и глядя прямо в глаза подруге жены.
Я ведь с Иволгиной разговаривал, советовался, спрашивал, какие еще претензии были у Алины, чтобы по приезду обговорить всё, не оставлять недомолвок.
А она ничего не сказала… За моей спиной, оказывается, и вовсе целый концерт без заявок устроили.
«Не торопись, Гера, не торопись, — утихомиривал сам себя. — Вспыльчивость в нашей семье досталась Алине, так что хоть ты сначала послушай Иволгину, а потом выводы делай».
Наташа понурилась, посмотрела на меня виноватым взглядом и начала рассказывать. Она говорила и говорила, а я чувствовал: еще чуть-чуть, и крышу снесет.
— Ну, как-то так… — закончила Иволгина через несколько минут.
А я наконец-то перестал сдерживаться. Подскочил и взмахнул рукой так, что кружка с чаем опрокинулась. Несколько секунд смотрел, как коричневая жидкость текла по столу и капала на пол.
Потом помчался в коридор, обулся и выскочил из квартиры, с силой захлопнув за собой дверь.
«Я тут, значит, с ног сбился, чтобы найти Карину, чтобы денег заработать, а она там шашни крутит со всякими лебедями?»
С силой ударив кулаком о стену так, что сбил костяшки пальцев, я заскрежетал зубами и вылетел из подъезда.
Глава 46. Правда или желание
Герман
Кровь бурлила и кипела, я дышал так громко, что раздувались ноздри.
«Как, как она могла? Неужели наш брак для нее так мало значил?» — вереница подобных мыслей не давала мыслить здраво, затмевала разум. С силой пнул попавшуюся на пути железную банку из-под пива.
Я намотал несколько кругов вокруг дома Иволгиной, и только после этого дыхание более-менее выровнялось и утихло желание кому-нибудь врезать.
Начал вспоминать, что говорила Наташа.
«Они не целовались даже. Да и было всего два свидания. Она сомневалась в нем, Гера, честно! И похоже, на одно из свиданий пошла только назло мне, потому что я отговаривала».
Может, и так. А может, и нет. Вдруг Алина не всё рассказала подруге.
Я сел на лавочку у Наташиного подъезда, уперся локтями о ноги и вцепился руками в волосы.
М-да. Кто бы мог подумать, что череду всех этих событий запустит обычная скалка. Я сто, нет, триста раз пожалел, что ее купил. Да вот только самобичевание уже ничего не изменит. Зато какой урок на будущее! Уж
