Магию - народу! - Sleeping
А значит сейчас у меня на руках лежит, пригревшись, большая такая проблема.
Нет, девочка маленькая, а вот проблема большая.
Юная благородная госпожа из Дома, в городе где все хоть что-то значащие благородные дома были намеренно уничтожены и вырезаны во время вчерашнего сражения за город. В том числе и с моей помощью тоже. Маленькая аристократка в стране победившей революции. В городе под властью комиссара Зименко имеющего какой-то свой пунктик против всех благородных и не факт что он делает скидку на возраст или на пол. Да я и сам так-то тоже комиссар и моя прямая обязанность – бороться за установление народной власти и защищать завоевания революции.
Разумеется, я не думаю, что маленькая девочка угрожает завоеваниям революции, но это сейчас, а что будет когда она вырастет? Когда «добрые», в кавычках, люди нашепчут ей кто виноват в гибели её семьи и даже не сильно соврут при этом, превращая магически одарённую юную леди в заряженное на разрушение орудие мести, что тогда?
-Пошло оно всё к архимагу в одно место! -сделав выбор я решительно поднимаюсь с девочкой на руках.
Она не спит, но лежит спокойно и смотрит большими глазами с измазанного кровью лица. Губы у неё разбиты, но я по опыту знаю как после моего лечения страшно хочется есть.
-Держи, -сую ей прихваченный из гостиницы бутерброд с маслом. -Если зубы шатаются или больно кусать, то клади в рот маленькие кусочки и рассасывай.
Не слушая мои слова, девочка впивается в кусок хлеба с маслом зубами точно утопающий вцепившийся в сброшенный с борта корабля спасательный круг. Один миг и от здоровенного ломтя хлеба остаются только крошки.
-Пальцы не облизывай, -говорю ей. -Тем более они у тебя грязные и в крови. Ты когда последний раз ела? Как тебя зовут?
-Позавчера, -голос у неё тихий. -Зовут Катей. Последний раз ела позавчера.
Продолжаю разговор, торопливо шагая в сторону гостиницы: -Скажи мне, Катя, что от тебя хотели другие дети?
Ощущаю, как она вздрагивает, но отвечает по-прежнему спокойно и тихо: -Они хотели меня убить.
Теперь уже я сбиваюсь с шага и внимательно смотрю на замаранное личико: -Что ты такое говоришь? Зачем убить?
Ответа я не дожидаюсь.
По приходу в гостиницу требую два таза горячей воды, чистых тряпок, мыла и чего-нибудь поесть. Увидев окровавленную девочку у меня на руках, гостиничный персонал забегал как заведённый моментально предоставив мне всё запрошенное, плюс отдельную комнату, отделённую от общего зала.
С помощью двух женщин, работниц гостиницы, осторожно раздеваю Катю и сажу в таз с тёплой водой. Пока женщины её бережно отмывают, стараясь не потревожить многочисленные раны и порезы я дополнительно обследую организм маленькой пациентки и удовлетворённо убеждаюсь, что тот и без моих усилий активно занят самоизлечением. Чего-то подобного и следовало предполагать. Тело одарённого покрепче, чем у обычного человека и в случае значимых повреждений самостоятельно переводит ресурсы организма на скорейшее излечение. Теперь Кате нужно только хорошо питаться, больше отдыхать и уже через пару дней часть синяков рассосётся, часть порезов затянется, останутся только самые крупные, но и они будут выглядеть значительно лучше, а после вовсе исчезнут.
-Товарищ… господин…, -женщина явно мнётся, не зная как именно ко мне следует обратиться.
Подбадриваю её кивком, и работница гостиницы решается заговорить: -Вы знаете, что это внучка Огнёва?
По моему лицу понятно, что никакого Огнёва не знаю и женщина уточняет: -Дом Огнёвых – один из самых влиятельных благородных домов. Точнее был им до вчерашнего дня. Говорят, что их родовую усадьбу ушли захватывать две сотни солдат и обратно вернулось меньше половины! Патриарх дома, Константин Огнёв, её дед, сопротивлялся до последнего и лично сжёг не меньше трёх десятков человек! Его пытались закидать гранатами, но он взрывал их все в воздухе. Посмотрит на человека, полыхнёт глазами и от человека остаётся только пепел. Рассказывают, что против него выходил лично комиссар Зименко. Он застрелил патриарха Огнёвых из какого-то особенного пистоля. Обычные пули его не брали, а подойти на расстояние удара ни у кого не получалось, всех обращал в пепел. Вот господин комиссар вызвал его на бой и только в спину сумел попасть.
-Как в спину если вызвал на бой? Ты что такое вообще несёшь? -не поверила словам сплетницы её товарка.
-Что мне рассказали, то я и говорю. Как люди говорили, так и я, -оправдалась та. -В спину там или не в спину. Вызвал на бой или не вызвал. А только всех членов дома Огнёвых вырезали, нет больше этого дома и все об этом знают!
-Всех, кроме неё, -уточняю я показывая на девочку.
-Получается так.
-Господин товарищ, -говорит вторая женщина показавшейся мне более разумной и менее говорливой. -Если комиссар Зименко узнает, что кто-то из дома Огнёвых выжил и что он тут, в гостинице – быть беде.
-Это же просто девочка.
-Вы не понимаете. Это Екатерина Огнёва! Внучка того самого Константина!
-Да, да, вы уже рассказывали, -отмахнулся я. -Который людей в пепел взглядом обращал и гранаты в воздухе подрывал. Но вы серьёзно думаете, что Зименко опустится до того, чтобы воевать с ребёнком?
Женщины опустили глаза, и я понял, что, по их мнению, Николай очень даже опустится до войны с маленькой избитой девочкой. То, что она последняя Огнёва, на его взгляд, вполне достаточная причина чтобы её убить. Я знал этот простой, жестокий, но необходимый принцип – паровозы надо давить пока они ещё маленькие чайнички потому, что когда они вырастут в дышавших паром чудовищ будет уже поздно что-либо с ними делать. Принцип я знал, но применить его в данном конкретном случае был не готов.
Однако женщины ждали от меня ответа и пришлось что-то сказать.
-Вершитель Дралась в своих трудах писал: равные права для всех! Для бедняков и богатеев. Для женщин и мужчин. Для людей и нелюдей и так далее. Но это не только значит, что жизнь простого рабочего не менее важна чем жизнь какого-нибудь благородного. Бывший в старое время благородным членом важного дома, в новое время он или она такой же человек как рабочий или крестьянин. Все жизни важны и этой девочки тоже.
