Ида - Александр Евгеньевич Чигаев
На что Пека отвечал, так же одинаково.
— Бока, такая сегодня цена, ничего поделать нельзя.
Вот так пришла война. Пека успел отправить свою жену в эвакуацию. Ему помог начальник отдела кадров «Игрушки». Его как ценного специалиста отправляли в тыл и Голду он смог пристроить. Пека так же хотел уехать в эвакуацию, но так как он не был таким ценным работником, а «Игрушка» в это время выпускала патроны для фронта, и Пека их фасовал в ящики, его оставили в Одессе. Пека доверял Голде, но на всякий случай на прощанье сказал всего несколько слов.
— Если что, убью.
После чего поцеловал жену и она уехала.
Пришли румыны и записали Пеку. Пека в гетто не отправился, так как прекрасно понимал, Голда останется вдовой и выйдет тут же замуж. Такая красавица в девках не засидится, даже с ребенком на руках. Когда румыны пришли к Пеке, что бы забрать его, то Пека через окно выскочил в одних кальсонах и спрятался у Боки. Бока поместил его в подвал для хранения овощей. Правда по ночам, все же Пека спал в доме, но румыны стали производить облавы и обыскивать дома, так что Пеку пришлось переселить в погреб. Там Бока выкопал сбоку нишу, в которой теперь безвылазно жил Пека. Пека требовал бычков жареных на подсолнечном масле, без которых он жить не мог. Бока возражал и говорил, что при румынах хорошего подсолнечного масла не найти и с бычками была проблема, в море ни кого не пускали. Поэтому Пеку кормили иногда маленькими жареными бычками и жареными без масла. В сорок третьем году Пека потребовал уплаты долга за расходы по суду. Вот тут Бока обиделся всерьез и стал требовать деньги за еду у Пеки. Хоть Пека и прибежал к Боке в одних кальсонах, но с тяжелым маленьким узелком, Бока понял, что Пека прибежал не пустой. И Пека стал платить за еду. Это Боке понравилось, и бычки стали дорожать еженедельно. Пека так и говорил.
— Румыны сволота, обложили такими поборами, что прямо жизни нет, так что брат Пека раскошеливайся, и пора тебе отдать мне расписку, по которой я тебе должен.
Пека расписку не отдавал. Он понимал. Румыны уйдут, и Бока рассчитается, ни куда не денется. Хотя тут он прогадал. Дешевле было отдать расписку. Но Пека надеялся, что румыны вот-вот уйдут.
Румыны ушли, но Бока об этом не рассказал Пеке. Он рассуждал здраво, пока Голда не вернется из эвакуации Пеке в городе делать нечего. А Пека в свою очередь кормил и себя и семью Боки. В Одессе ввели карточную систему, и еды не хватало, а на золото Пеки можно было купить хорошие продукты. Голда приехала домой в сентябре сорок четвертого года и не застала дома Пеку. Бока просил, что бы Пека отдал расписку, но тут уперся Пека и продолжал сидеть в погребе, хотя деньги были уже на исходе. Голда разыскивала Пеку. Она узнала, что в гетто Пеку не отправили и куда он сгинул, даже не знал Бока. Моня Векслер стал обхаживать Голду, так как у него жена умерла в эвакуации от туберкулеза. Моня влюбился в Голду, когда ее впервые увидел и лишился дара речи. Голда не допускала к себе Моню. Время шло. Пека не отдавал расписку Боке и сидел в погребе, Голда горевала, но работать не хотела. Через месяц она была уже согласна выйти замуж за Моню. Начальнику отдела кадров полагался хороший паек. Голде нужна была справка, что Пека пропал без вести и Моня такую справку достал. На седьмое ноября была назначена свадьба. Бока ждал до последнего и Пека сдался как раз седьмого ноября, отдал-таки расписку Боке. Ровно в шесть часов вечера Бока пришел за Пекой в погреб, но с вещами.
— На Пека мои брюки и пиджак. Одевайся. Дело есть.
Пека заклипал очами и одеваясь, спросил.
— А куда идем-то? Меня ж румыны схватят.
Вид у Пеки был замечательный. Штаны Бока Пеке подпоясал бечёвкой. Пиджак был несколько великоват, и из него торчала волосатая грудь Пеки. Но самое интересное была голова. Щетина трехнедельной давности, это было еще ни чего. Бока стриг Пеку раз в полгода и стриг по-казацки. Надев на голову Пеке казанок, и обстригал волосы. Как раз стрижку он сделал Боке, когда приехала Голда. Он тогда хотел отпустить Пеку на волю, но тот не отдал расписку и остался в погребе. За время заточения у Пеки на темени появилась приличная лысина, Пека пока об этом еще не знал. Лысина была такая, какую себе делают католические священники, выстригая темя. Вот представьте себе такой вид. Еврей с прической казака аля католический священник в костюме не по размеру и торчащими волосами на груди, вот именно так выглядел Пека. Вот тут Бока и ответил на вопрос Пеки.
— Шевелись быстрее. Румыны сбежали, а твоя жена через полчаса выходит замуж за Моню Векслера. Гости уже сидят за столом.
Пеку уже не интересовало когда сбежали румыны, мало того, даже если бы румыны не сбежали, то он все равно бы пошел бить морду Моне. Еще чего не хватало, что бы Моня увел его жену Голду. Тут Пека первым выскочил из подвала и побежал к себе домой, Бока ели успевал за ним. Когда Пека ворвался в дом, там только впервые прозвучало громогласное Горько. Моня не успел поцеловать Голду, как тут же получил в морду от Пеки. Бока только наблюдал за происшедшим. Помогать Пеке не было нужды. Жених бежал со свадьбы быстрее зайца, Пека так и не смог догнать его. Питание у Мони было лучше, чем у Пеки. Пека вернулся в дом, что бы расправится с гостями, но те все поняли и пока возвращался Пека, их как ветром сдуло. Когда Пека узнал у Голды, что румыны давно ушли, и он зря сидел в погребе, Пека кинулся на Боку, но тут его поцеловала Голда и Пека успокоился. Еды и водки было много. Пришла и жена Боки и тут они начали пить за возвращение Голды и выхода на свободу Пеки. Бока так Пеке и сказал.
— А все твоя жадность. Отдал бы расписку раньше, давно бы спал с Голдой.
Друзья на таких радостях и помирились. На следующий день встал другой вопрос. Голда уже была не Пекарь, а Векслер. К тому же Пека считался пропавшим без вести. За месяц этот вопрос уладили. За это уже рассчитался
