Идеальная формула для боевого алхимика (СИ) - Андрей Аметист
Но азиат оставил мой вопрос без ответа.
Ладно, хрен с ним. Я огляделся. Заметил на одном из столиков небольшую солонку. Которую и прихватил, пока сидящий за этим столиком громила, отвлекся скосив свои осоловелые глаза на пятую точку симпатичной официантки, что обслуживала группу посетителей в дальнем углу заведения.
Я насыпал немного соли из солонки себе в ладонь. После чего, высыпал этот белый порошок в свой стакан.
Содержимое стакана забурлило, пошло пеной, норовя перелиться через край, но вскоре стихло. А из стакана пахнуло свежестью морского бриза и легкими нотками винограда.
Кайф…. Я отхлебнул из стакана.
Бармен, все это время краем глаза наблюдавший за моими манипуляциями, явно заинтересовался. А уж когда я залпом опустошил свой стакан, наполненный их неизвестным пойлом, и на моем лице при этом отобразилось такое блаженство и удовольствие, что впору серафимам было спуститься с небес и огласить это кафе трубным гласом фанфар, то его узкие глаза стали немного шире от удивления.
Отлично. Вот теперь я его заинтересовал, а значит пора делать предложение, от которого он не сможет отказаться.
Но, прежде чем я успел открыть рот, бармен хитро прищурил глаза. Затем плеснул себе в стакан пойла из-под прилавка. А дальше…
А дальше этот хитрец взял своей лапищей оставленную мной на барной стойке солонку и от всей души сыпанул ее содержимого себе в стакан.
После чего залпом опрокинул все это себе в рот и уставился на меня.
Ох, бл…
Лицо бармена в тот момент, когда он понял, что соль не сделала пойло вкуснее, нужно было видеть. Столько в нем было страданий, обиды и негодования. Он воззрился на меня так, будто я специально устроил с ним этот розыгрыш. Рот азиата искривился в злом оскале, а сам он по видимому приготовился схватить меня за шкирку и выкинуть из кафе, но я сработал на опережение — катнул к нему свой стакан с недопитым напитком.
В нос бармену ударил морской бриз и он на секунду завис, недоверчиво потягивая носом и принюхиваясь. В полной растерянности он взял стакан, поднес его ближе к глазам, рассматривая сквозь стекло жидкость, которая даже стала менее мутной и приняла легкий бирюзовый оттенок.
Наконец, решившись попробовал. И…
О да, вот такой реакции я и ожидал. Теперь можно брать его в оборот.
— Эй! Бедолага! — громкий выкрик с другого конца зала отвлек внимание бармена. — Тащи нам выпивки! Да побыстрее!
Бармен нахмурился, и закинув себе на плечо полотенце, которым натирал стаканы, вышел из-за барной стойки.
Ого! А он оказался еще огромнее, чем я представлял. Крупный азиат двинулся в дальний угол кафе, а мне оставалось лишь остаться и наблюдать за происходящим, попивая свой коктейль.
Впрочем, бармен скоро вернулся обратно. Вот только теперь уже мне было немного не до него.
На противоположном конце зала, та самая симпатичная официанточка, что я заприметил, когда вошел, устав от грязных приставаний подвыпившего быдла, вогнала одному из посетителей нож в ладонь, пригвоздив одну из его рук, что он посмел распускать, к столешнице.
Тому это понятно дело не понравилось. И он, истекая кровью, брызжа слюной и извергая маты, схватил девушку за шею и с силой приложил об стену. Приподнял над полом, сдавливая ей горло. И судя по закатившимся глазам девушки, она вот-вот потеряет сознание.
Ладно, деловые переговоры с владельцем кафе подождут. Да-да, мне хватило и пары минут, чтобы понять, что молчаливый бармен-азиат в этом кафе главный.
Я двинулся на другой конец зала.
Огромный амбал, выше даже довольно крупного бармена, схватив официантку за шею, держал ее на вытянутой руке, впечатав спиной в стену. Бедняжка сучила в воздухе своими длинными ножками и хрипела, закатив глаза.
Я коснулся руки амбала, насылая на мышцы паралич.
Девушка выскользнула из ослабших пальцев этого мордоворота, и сползла спиной по стеночке вниз.
Амбал медленно повернулся ко мне. Звериный оскал исказил его лицо и он зарычал, нависая надо мной.
Я широко улыбнулся, глядя в налитые кровью глаза этой бешеной гориллы:
— Ты же слышал, обезьяна ты тупая, что девушке неприятна ваша компания…
Глава 18
— Арррргх! — «тупая обезьяна» моего намека не понял, и, пуская изо рта яростную пену, схватил меня за грудки и приподнял над землей.
Обеими руками приподнял! Действие паралича на его правой руке уже закончилось.
Слишком быстро закончилось.
И это странно. Наверное маны недостаточно влил для такого здоровяка. А все потому, что у меня ее в этом теле слишком мало. Когда, я уже раскачаю свои энергоканалы?
— Порву! — рычал громила, брызжа слюной мне в лицо.
Неприятненько.
Я обхватил пальцами запястья державшего меня противника и повторил несложные действия, еще раз насылая на него паралич. На этот раз на все тело.
Громила подумал, что я пытаюсь вырваться, и от того сильнее сжал ворот моей одежды, но уже через секунду застыл, непонимающе выпучив на меня налитые кровью глаза.
Я же освободился от захвата и, почувствовав под ногами твердую опору, напитал остатками маны свой кулак и от всей души зарядил апперкот.
Хрустнула челюсть, клацнули зубы. Ноги здоровяка взмыли выше головы.
Охотники проводили недоуменными взглядами короткий полет своего командира, и его тяжелая туша грохнулась плашмя на стол, сбивая кружки с недопитым пойлом.
Те бойцы, что все еще оставались сидеть, повскакивали со своих мест. Послышался лязг доставаемого из ножен оружия. Ножи, короткие мечи. У кого-то сверкнули лезвиями парные топорики.
Я лишь улыбнулся:
— Ну, что ж, потанцуем, дамочки?
Мое предложение им почему-то не понравилось. Первый из бойцов, с перекошенным от ярости лицом, бросился на меня, размахивая ножом:
— С*ка, на лоскуты порежу!
Легкое движение в сторону, лезвие скользит вдоль моей спины, не нанося урона, а я, развернувшись, перехватываю руку атакующего и, несколько раз провернув того вокруг своей оси в элегантном вращении, придаю ускорение пинком под зад. Горе боец, поймав инерцию, отлетает лицом в стену.
На смену ему спешат уже трое.
Один размахивает коротким мечом. Прямой пинок в грудь, не дает обоюдоострому лезвию коснуться меня, и противник отлетает, сбив спиной один из соседних столиков.
Другой вооружен теми самыми топориками. Извернувшись в немыслимом пируэте, уклоняюсь от обоих его размашистых атак, и массивные лезвия, лишь рассекают воздух над моей головой. Резко выпрямившись, словно пружина, вырастаю перед противником. Мой затылок врезается в его кадык, и тот, захрипев, падает на дощатый пол.
Чуть отхожу в сторону, освобождая ему пространство для падения и в этот момент, пропускаю удар.
