Сахар на обветренных губах - Тата Кит
Одинцов завязал аккуратный бантик из бинта на моём колене, поднялся с пола, взял чистый ватный диск и аккуратно поддел мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.
Несколько секунд он придирчиво изучал крошечные царапины на моём лице, затем смочил ватный диск перекисью и начал их обрабатывать.
— Не больно? — спросил он тихо.
Брови его сошлись над переносицей, он разглядывал моё лицо, стараясь уловить эмоции. Но я умело держала всё в себе, а затем и вовсе отвела взгляд в сторону.
Резко дёрнулась назад, когда подушечка его пальца слегка коснулась моих губ.
— Какого…?! — вспылила я.
— Проверил, кровь или короста. Кровь, — ответил он спокойно, меняя ватный диск. — Не трясись, Мельникова. Целоваться больше не полезу. Следующий поцелуй за тобой и только по большому желанию.
— В руководстве универа в курсе, что у них среди преподов есть извращенец-фантазёр?
— Тоже думаю, что Евгений Дамирович тот ещё мутный тип. Руки, — коротко скомандовал Одинцов и обработал царапины ещё и на руках. — Ещё что-нибудь болит? Спина? Рёбра? Живот?
Возможно, кровит рана на руке, но тебе об этом знать необязательно.
— Больше ничего. Я и это всё могла сама обработать.
— Можешь не благодарить, — мужчина закинул грязную вату и диски в мусорное ведро под раковиной. — Аптечку оставлю здесь. Если что-нибудь закровит вновь, то обработаешь сама. Я в универ, работы полно, — говорил он буднично, раскатывая рукава. Будто мы муж и жена, что встретились на кухне за завтраком. — Сегодня четыре пары, плюс текучка. В общем, если постираешь вещи и они высохнут до моего прихода, будешь уходить — просто захлопни дверь. Квартира в твоём распоряжении. Если что-то не найдёшь, номер мой у тебя есть.
Я немного опешила и сама не поняла, как оказалась рядом с ним уже в прихожей.
Я серьёзно решила его проводить? Может, ещё поцелую напоследок для совсем идеальной картинки?
Дура, блин!
Заведя руки за спину, я переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда он уже уйдёт.
— Хорошо. Я поняла, — ответила я дежурно, потому что замерший у двери Одинцов уже в пальто и туфлях явно ждал, когда я скажу уже хоть что-нибудь.
— И, кстати, Мельникова, я соврал, — на его губах появилась полуулыбка, вынудившая моё сердце сбиться с ритма и мгновенно ускориться. Так и знала, что не будет ничего гладко. — Ты не жуёшь губы, когда врёшь. Ты жуёшь их постоянно. Завязывала бы, красивые же, — сказав это, он покинул квартиру, оставив меня одну.
Не сразу, но я отмерла.
Вернулась в кухню, где обработала порез на руке, из которого совсем немного выступила кровь. Но лишним поменять повязку не будет.
Сидя на кухне полтора часа, что стиралась куртка, я, наконец, вынула её из машинки и вместо неё закинула джинсы.
В сушилку куртку нельзя. Она превратится в убогое мятое нечто. Учитывая, что она дешевая, ей точно придёт конец.
Поэтому я расправила её на сушилке, которую придвинула ближе к батарее.
Пока стирались джинсы, я ходила по узкому коридору прихожей, разглядывала полки с ангелочками и кошечками. В комнате, в которой Одинцов усаживал меня на комод, сушилась куртка. Но здесь была ещё одна комната, дверь в которую оказалась приоткрытой.
Внутри царил такой же порядок, но немного другой. Более хулиганский, что ли.
С потолка на цепи свисала черная боксерская груша, на ней боксерские перчатки. В углу у комода лежала штанга, а рядом с ней блины.
Карта мира на стене с пластиковыми флажками в ней, кровать с покрывалом глубокого синего цвета, две подушки. Узкий шкаф с зеркалом, навороченное кресло, компьютерный стол с компьютером, колонками и наушниками. Книги, бумаги, журналы…
Комната большого подростка.
Я села на край узкой постели и, немного подумав, просто завалилась на бок. Расслабиться в комнате, где препод лапал меня на комоде, на котором стоит фотография его умершей мамы, у меня вряд ли получится. А здесь вышло очень даже хорошо.
Я перекатилась на спину и открыла глаза.
Освещение в комнате поменялось. Будто стало темнее.
Опустив взгляд, обнаружила на себе одеяло, под головой подушку.
Откуда они здесь?
— Чёрт! — выдохнула я и накрыла лицо ладонями.
Всё-таки, вырубилась. А ведь не собиралась. Хотела просто полежать с закрытыми глазами, чтобы голова отдохнула.
Ладно. Возможно, подушку я сама себе притянула под голову, но одеяло? Синее покрывало подо мной так и лежало. Вряд ли я начала лунатить, да ещё в чужой квартире.
— Блин! — зажмурила глаза и повернулась к приоткрытой двери в комнату. Полоска теплого света закатного солнца застыла на светлой стене и дала понять, что пора пойти на её свет.
Мало того, что пропустила пары, так ещё проспала почти весь день. Бесполезно потраченное время.
Скинув с ног одеяло, опустила ступни на пол, убрала волосы от лица и аккуратно пошла к выходу из комнаты. Обхватила пальцами ручку двери и замерла, прислушиваясь к звукам в квартире.
Стиральная машинка, конечно, давно уже справилась со своей задачей и молчала. Во всей квартире была тишина, которую иногда нарушила звуки, будто кто-то печатает на клавиатуре ноутбука.
Нервно закусив нижнюю губу, я вышла из комнаты и почувствовала запах свежесваренного кофе. Мелкими шажками пошла в направление кухни, понимая, что Одинцов уже вернулся. И именно он укрыл меня одеялом.
Я мысленно подбирала слова и выражения, понимая, что сейчас Одинцов однозначно начнёт шутить и язвить на тему того, в каком положение нашёл меня в своей квартире.
Но, зайдя в кухню, я увидела, что мужчина был занят работой. Он был погружен в неё с головой, хмуро смотрел в экран ноутбука, во что-то вчитывался, печатал, записывал в блокнот.
Ковыряя под ногтями, я ждала, что он сам обратит на меня внимание. Но нет. Он не замечал пространство вокруг, полностью погрузившись в работу.
— Кхм, — кашлянула я тихо и сама же вздрогнула от этого звука.
Одинцов резко вскинул суровый взгляд в мою сторону, и выражение его лица тут же смягчилось, когда он заглянул мне в глаза и признал.
— Выспалась? — улыбнулся он уголком губ. Отложил ручку и, взяв кружку, отпил черный кофе.
— Я не планировала спать. Случайно вырубилась, — выглядела я сейчас, наверное, жалко. Мятое недоразумение. — А вы давно вернулись?
— Часа три назад. Ужинать будешь?
Одинцов кивнул на плиту, на которой стояла сковорода, накрытая крышкой. Что там внутри, я не увидела, но на кухне пахло чем-то вкусным.
— Мне домой пора.
— Твои вещи в комнате.
— Кстати, о комнатах… Ничего, что я уснула в комнате вашего… брата?
— Брата? — повёл он насмешливо бровью. — То
