Я не ваша, босс - Надежда Марковна Борзакова
Ужасно болело лицо. Казалось, вся правая часть превратилась в сплошную открытую рану, а от носа осталось крошево хрящей и мяса. Меня били и раньше. Отец, бывало, брался за ремень и это было обидно, страшно и больно. Но и на сотую долю не так обидно, страшно и больно как сейчас.
Папочка… Мамочка… Что если я больше вас никогда не увижу? Марк! Я так люблю тебя, так люблю! Мы же так недолго были вместе. Так недолго были счастливы. Я так недолго ощущала себя по-настоящему живой и любимой.
Боженька, ну пожалуйста, помоги! Я знаю, что не всегда поступала правильно! Многие вещи сделала зря. И к бывшему иногда была несправедлива. Так что тоже виновата в нашем разводе, не меньше его. И я же не отрицала это. Прости меня за все, пожалуйста! Ну, пожалуйста, помоги!
Снова лязгнул замок и снова я вздрогнула. Это был тот, первый. И в руках у него был штатив с телефоном.
— Ну что, Лерок, — сказал он, устанавливая его напротив меня. — Мусор твой уже на подъезде. Не сюда, не. В другое место. У него там будет комфортный и уютный кинозал. Кстати, ты в детстве случайно не хотела быть актрисой, м? Если хотела, то сегодня твоя мечта сбудется.
— Что вы собираетесь делать? — в панике пискнула я.
— Прямую трансляцию. Нашего с тобой… Свидания! — заржал он вместо со вторым.
— Пожалуйста, не надо, — захныкала я. — Ну, пожалуйста! Марк привезет вам деньги. Сколько захотите! Только скажите ему.
— Ты что еще не поняла, тупая сука? — схватив меня за волосы на затылке, проревел первый. — Он брата моего убил! Только баблом за это не откупится! Я его заставлю молить о смерти. И только потом убью. Медленно. А пока…
Договорить он не успел. Дверь с грохотом влетела в бетонный мешок, впуская едкий вонючий дым. Хлопок и руки, державшие меня, ослабли. Последним, что я увидела было то, как похититель валится на пол. А потом меня вырубило.
Очнулась я от жуткого приступа тошноты. Едва успела повернуться на бок в койке, как меня вывернуло на пол. Чьи-то руки обхватили мои плечи, поддерживая. Нос прострелило болью, из него хлынула кровь, а из глаз — слезы. Полуслепая, я все же смогла различить что нахожусь в больничной палате.
Медсестра — миловидная женщина примерно маминого возраста — помогла мне улечься, вытерла лицо. Подтерла лужицу на полу и дала в руки холодную грелку, приложить к носу.
— Лера, не пугайтесь, с вами все хорошо. Тошнота — это из-за токсикации организма от дыма. Вас прокапают и это пройдет.
Словно в подтверждение ее слов, я узрела в своей руке катетер с торчащей из него трубочкой капельницы ведущей к толстому флакону, висевшему на подставке. И как только я все не уронила, когда блевала?
— Еще у вас нос сломан и легкое сотрясение мозга. Из-за перелома понадобится небольшая пластическая операция, но это ничего страшного. С вами все будет хорошо.
— Марк… Где он? — прогнусавила я.
— Вышел на несколько минут…
В этот момент дверь в палату открылась и он зашел, а точнее почти залетел внутрь. Бледный, напряженный, но так навскидку целый и невредимый. Вместо свадебного костюма на нем была черная футболка и черные же тактические штаны.
Мысленно я порадовалась, что он не видел, как я блюю.
— Лера!
Став на колени возле койки, он осторожно сжал мою свободную от капельницы руку. Поднес к губам и поцеловал. Краем глаза я увидела, что медсестра ретировалась.
— Прости меня, моя девочка.
— Да за что? — я потянулась обнять его, но снова подкатила тошнота и я, задержав дыхание, легла обратно.
— Что не уберег, — выдавил, срывающимся голосом.
— Перестань… Иди сюда, — похлопала по койке возле себя.
Помедлив, он все же забрался ко мне. Я легла здоровой щекой ему на плечо, аккуратно, чтоб не выдернуть капельницу, обняла.
Холодные руки сомкнулись на мне кольцом, прижимая крепче и тут же отпустили.
— Прости… Больно?
— Нет, — я зажмурилась, пытаясь вдохнуть распухшим носом его запах. Без толку. Придется дышать ртом.
— Как моя мама?
— Со всеми все хорошо, не волнуйся, — я почувствовала прикосновение холодных губ к макушке.
Внезапно накатила дикая усталость. Хотелось задать еще столько вопросов, но я просто вмиг отключилась.
Когда проснулась в следующий раз за окном занимался рассвет. В окно было видно, как алый солнечный диск медленно выплывает из-за горизонта. От этого вида меня охватило будоражащее, ни с чем несравнимое ощущение жизни. Я жива! Я выжила! Увидела еще один рассвет! Встретила новый день! Захотелось плакать и смеяться. Но побои напомнили о себе, заставив сдержаться. Они болели, но и близко не так, как раньше.
В палате я была одна. Капельницы в руке нет. Можно и встать. Ибо живой организм требовал идти в туалет. Медленно сев, я порадовалась отсутствию тошноты. С удивление обнаружила на себе помимо синего больничного халата с завязками сзади взрослый памперс.
Господи, позор-то какой! И Марк это видел?!
Медленно выползла из койки и, сунув ноги в обнаружившиеся возле нее тапки, осторожно пошла искать туалет. Тот был за небольшой дверью прямо в палате. Удобно.
Поскольку это был совмещенный с ванной санузел, то там имелось и зеркало. Увидев себя, я едва не завопила от страха. Волосы спутаны, лицо — сплошной синий отек, словно у какой-то алкоголички. Глаза наполнились слезами.
Рациональным умом я понимала, что все заживет, но женщина во мне страдала от такой жуткой внешности. Выбросив в ведро позорный памперс, я забралась в душевую кабинку. Там имелось все необходимое, так что я полностью вымылась. Даже маску для волос сделала.
После душа я почувствовала себя намного лучше. Намотав на голову полотенце, закуталась в белоснежный халат, оставленный здесь прямо в упаковке.
— Лера! — донесся из-за двери встревоженный голос Марка.
— Я тут, — я вышла из ванной.
— Зачем ты сама пошла? Меня нельзя было позвать? — он придержал меня за плечи так, словно я была хрустальной вазой, которая каждую секунду может упасть и разбиться.
— Я и сама могу. Ты мало видел что ли? — я прикоснулась к отекам на лице.
— Ты дура?
Я вдруг рассмеялась. Наверное, я и правда дура, если чудом избежав насилия и смерти
