Я не ваша, босс - Надежда Марковна Борзакова
Марк меня спасет!
Марк
— Твою мать, кто-о-о? Я его найду и на куски порежу нахер!
— Истерику прекрати! — рявкнул Орест. — Офицер ты или психованная баба?
— Ты достал уже напоминать о службе, честное, блять, слово!
Я рухнул на диван в кабинете и уронил голову на руки. Растер лицо, макушку, пытаясь взять себя в руки.
Блять, ну кто, а? Алеся, может? Так ее пасут день и ночь. Если б что такое надумала, я бы знал. А больше некому. Тупо некому!
— Орест, смотри, что видеорегистратор увидел, — Андрей влетел в кабинет с телефоном в руках.
— Да быть не может, — выпалил Орест, всматриваясь в экран.
— Что там? — я подорвался на ноги.
— Сеньков-младший, — Орест развернул ко мне смартфон. — Жив.
Знакомая рожа на экране расплылась перед глазами. На несколько секунд перед ними были только серые точки. Меня как будто кипятком окатили с ног до головы.
— Во гаденыш живучий, м! Как так, вашу мать? Мы же его ликвидировали в тринадцатом, — от Андреевой трескотни стреляло в ушах.
— Труп так и не нашли. Тачка выгорела, — пробубнил Орест. — Выходит, за старшего мстить взялся. Тебе.
Мне. Ведь это я своими руками замочил того шизанутого мудака-наркодилера, его старшего брательника-садюгу. Сеню-короля, блять. Перед глазами всплыла перекошенная рожа ублюдка, покрытая моей кровью, когда я из последних сил его душил. Считай одной рукой, потому что вторая уже считай не слушалась из-за ранения.
В воспоминания ворвалась трель телефона. Номер был незнакомый.
— Подольше повиси, — сказал Орест.
— Слушаю! — рявкнул, нажав на дозвон.
— Ну, здравствуй, мусор.
— Ты кто такой?
— По голосу не узнаешь меня, да? А ее?
Лерин испуганный вскрик больнее тех долбанных побоев и пули под ключицей.
— Слушай сюда, Сеньков. Внимательно слушай. Если с ее головы хоть волос упадет. Если хоть дыхнешь рядом с ней неправильно. Я тебя, барыга, на куски живьем порежу и каждый сожрать заставлю, пока в состоянии будешь. Это понятно?
— Слушай сюда, мусор. Я тебе сейчас адрес смс-кой скину. Приезжай через один и с тремя лямами кеша. У тебя два часа.
— Я под ковром столько не храню. А в банке мне за пять минут не соберут, как ты знаешь.
— А ты постарайся. Используй связи. Ты ж у нас теперь богатенький бизнесмен.
— Ты сам знаешь, что это нереально. Хотя бы четыре.
— Хорошо. Но без фокусов. Тогда отпущу твою суку. Если что не так будет, я ее сначала по кругу пущу и на видео сниму, а потом на куски порежу и тебе в пакете отправлю, усек?
Перед глазами все заволокло красной пеленой. Сердце бахало в ушах так, что я еле слышал мерзкий голос вонючего мудака.
— Какие у меня гарантии?
— А какие гарантии? Слово мое, честное. Оно у нас железобетонное не то, что у вас, мусоров.
И отбил вызов.
— Засек?
Орест мотнул головой и выматерился.
Лера в руках у этого ублюдка. От мысли, как ей страшно сейчас и что с ней может случиться, отрывало крышу.
А там, за дверью долбанного кабинета директора ресторана были ее родители. Они доверили ее мне. Свою единственную дочку. А я не уберег.
— Я поехал.
— Сокол, в себя приди! — от своего старого позывного в мозгу что-то взорвалось, ослепив нахрен дикой яростью. Желание одно — бить морды в мясо.
Очнулся только тогда, когда валялся мордой в колючий серый ковер, скрученный Орестом и Андреем.
— Силен! — беззлобно рычал Орест. — Не все, значит, растерял, протирая тысячебаксовые штаны на кожаных креслах офисных кабинетов. Успокоился?
— Слезли с меня! — прохрипел, стараясь не нажраться ворса.
Они слезли. И меня на ноги подняли за шиворот. Увидел, что у Ореста на губах кровь. Вмазал таки. Стало стыдно.
— Адрес давай, — сказал он.
Я показал ему телефон, на который только что пришла смс-ка. Сев за стол, Орест забарабанил пальцами по клавиатуре.
— Ну отличная местность. Как на ладони. Не подберешься. И строений вблизи никаких, значит с вероятностью в девяносто девять Лера не там. Что и требовалось доказать.
— По камерам отследили вот до этого места, — продолжил Андрей, полностью игнорируя меня. — В принципе тупик.
— Так стоп. Марк, ты ей те часы уже подарил?
Часы. С джипиесом. Как я мог забыть?
— Давно. Но что если она их не надела?
— Смотри давай.
Когда заходил в программку подрагивали пальцы. Лера их не снимала. Но, блять, если они каким-то хером не подошли к долбаному свадебному образу…
— Дома лежат, — выпалил еле сдерживаясь, чтоб не запустить телефон в стенку. — Ладно. Мне нужен отряд “альфа”. Будут вести по маячку с пятнадцати, чтоб не палиться…
Зазвонил телефон на столе. Орест машинально поднял трубку.
— Чего-о-о? Шампанское нагрелось, твою, мать? — скривился он.
Шампанское. В голове всплыла сценка из старого советского фильма. Проня… Пронин. Убитый в СИЗО в драке. Что, если…
— Андрей, пусть прессанут убийцу Пронина. Есть мысль, что связь имеется.
Орест и Андрей переглянулись.
— А я говорил. Все время говорил — зря ты ушел, Марк. Ой, зря, — пробурчал Орест.
— Это пока писями по воде. Планы не меняем.
— Ты слышал командира, Андрей. Выполняй.
Взгляд упал на бутоньерку в петле пиджака. Свадьба. Я должен был в эту минуту надевать Лере кольцо на палец уже официально называя своей женой. А эта мразь…
Ну, нет! Я ее вытащу. Живой. И плевать на статистику. Раньше им не по зубам был, а теперь тем более.
Вышел из кабинета. Ко мне сразу бросились Лерины родители. Софья в слезах.
— С Лерой все в порядке, — сказал им. — Я ее сейчас заберу. Все расскажу потом.
И пошагал к выходу, не позволяя себе ни на секунду усомниться в том, что смогу.
Заехал за баблом в банк. Потому, что все должно выглядеть натурально. Меня ведут, это сто процентов. Жаль, взять их нельзя. Тогда Лере конец.
Когда забрасывал сумку в тачку, меня набрал Орест.
Глава 26
Лера
В сериалах героини плюют в лица похитителям, придумывают как освободиться, либо, хотя бы, пытаются вступать в разговор с преступниками и давить на жалость. В туалет там просятся или еще что. В реальности страшно не то, что шевелиться или говорить, а даже дышать. Потому, что кажется, что делаешь это слишком громко. И дрожишь тоже слишком громко. Но перестать это делать просто не можешь. Вообще никак.
От озноба сводило скулы и нещадно ломило мышцы. Или это они просто затекли из-за сидения в одной позе? Сколько я уже здесь? Казалось, что целую вечность.
