Крафтер (СИ) - Александр Сергеевич Сорокин
Склад был завален грудами снаряжения. На стальных полках, покосившихся под весом ржавых артефактов, лежали свёртки с иссохшими травами, перевязанные бечёвкой. В углу пирамидой громоздились ящики с патронами — часть этикеток стёрлась, оставив лишь пятна ржавчины. В общем, сплошной хлам.
Зубов, прислонившись к стеллажу с погнутой ножкой, жевал бутерброд. Сало выступало жирными каплями на хлебе, а его лицо, всё ещё зеленоватое после сражения с курицами, покрылось испариной.
— Ты спал хоть? — спросил я, деловито рыская в своей сумке-бездне. Перед тем, как покинуть город, я заглянул в лавку алхимиков и купил три целебных зелья. Продавец клялся, что его микстуры поднимут на ноги даже мертвого.
— Час, — хрипло ответил он, вытирая ладонью крошки с подбородка. — Пока остальные отвлекали твоего голема.
— Хм… Молодцы. И как все прошло? — оскалился я, наконец, добравшись наконец до нужных пузырьков.
— Как видишь… — проворчал в углу Волконский, обмотанный бинтами от шеи до локтя, он пытался застегнуть рюкзак. Его пальцы скользили по застёжкам, промахиваясь раз за разом. Пот стекал по вискам, оставляя мокрые дорожки в слое пыли на лице.
— Алексей, — я швырнул ему флакон с мутной жидкостью. — Выпей. Быстро в чувство приведет.
Он поймал лекарство неуклюже, едва не уронив. Пластиковый корпус сосуда громко хрустнул под его пальцами. Вручив остальным по флакону, я обвел взглядом склад.
— А где птицы?
— В другом сарае, рядом с кухней. — подал голос Павел. — Твоя повариха, Настасья, решила сегодня к вечеру несколько кур на вертеле зажарить.
— Отлично! — улыбнулся я, наблюдая, как мои ученики после нескольких глотков приходят в чувство. — Теперь отправляемся на новую тренировку!
— Уже⁈ — хором воскликнули парни.
— А вы как хотели⁈ Конечно! Мы отправляемся в портал. Только в реальных передрягах и наберетесь опыта. Так что ноги в руки и пошли!
— Такими темпами, Лев, у нас действительно яйца вырастут. — обратился ко мне Зубов. — Настоящие, стальные.
— Ожил? — я поднял бровь, разглядывая его мутные глаза.
— Есть такое. — хмыкнул граф.
— Ну, тогда вперед!
Мы вышли во двор и под слезливый взгляд Григория уселись в мою новую машину. Дворецкий достал платок и трагично высморкался, когда увидел, что я сел за руль. Махнув ему рукой на прощание, я завел «ласточку» и вдавил педаль газа в пол.
Дорога до портала прошла в усталом молчании. Парни, хоть и выпили целебные микстуры, но все равно чувствовали себя неважно. Они проспали все путешествие. Когда мы подъехали к порталу, я заглушил мотор и ехидно рявкнул:
— Ну что, принцессы, вылезайте. Веселье начинается.
У портала традиционно стояли Клинки. Трое, как горы в чёрных мундирах. Лицо первого напоминало мясо после кулачной дуэли — перекошенный нос, шрам через бровь. Он шагнул вперёд, загородив путь к порталу:
— Кто такие?
— Свои. — я показал ему средний палец с перстнем и щёлкнул планшетом, выводя на экран печать ордена. Зелёная галочка мигнула, а портал над обрывом загудел сильнее, будто разозлённая оса.
Он висел в метре от земли — сине-чёрный вихрь, высасывающий свет из воздуха. Края спирали мерцали, как проводка под напряжением, а в центре пульсировала точка, напоминающая зрачок. Павел Голицын, бледнее снега, судорожно сжал бутылку воды, которую я купил по дороге.
— Морозов… Ты уверен, что…
— Что вы вернетесь целыми? — перебил я. — Фиг знает. Но если вернетесь — однозначно станете сильнее и мужественнее.
Клинки переглянулись. Тот, что преградил мне путь, побагровел, но отошел в сторону.
— Будьте осторожны. — с угрозой в голосе буркнул другой. Им явно не нравился мой перстень.
— Ага, — улыбнулся я и направился прямиком в бездну, краем глаза отмечая испуганные лица приятелей. Они дрожали, как осиновые листья, но последовали за мной.
Портал втянул нас, как пылесос, вырвав из реальности. На секунду тело превратилось в жидкость — кости поплыли под кожей, желудок сжался в комок, а в ушах зазвучал вой, будто сто двигателей ревели в унисон. Глаза выворачивало: синева спирали сменилась вспышками кислотно-зелёного, потом чёрной пустотой. Рука, протянутая вперёд, истончилась до прозрачности, словно меня стирали ластиком.
Выбросило резко — будто пнули под зад. Я шлёпнулся на колени, вдавливая ладони в сыпучий грунт. Земля здесь была чужой: липкая, как варёный рис, и пахла серой. Воздух обжёг лёгкие — сладковато-едкий, с мятной остринкой. Плюм, вывалившийся из кармана в виде смятого носового платка, зашипел, будто говоря: «Это не туман… Это мозги набекрень».
Он был прав. В трёх шагах от нас клубилась зелёная дымка. Она стелилась по земле, как живая, обвивая камни и вылизывая трещины в скалах. Внутри мерцали крошечные искры — будто кто-то рассыпал битое стекло. Зубов, поднимаясь, чихнул:
— Чёрт, пахнет, как в лаборатории алхимика-пьяницы…
— Не вдыхай глубоко, — буркнул я, но было поздно.
Голицын уже пялился в пустоту, улыбаясь:
— Слышите? Музыка…
Никакой музыки не было. Только гул под землёй — ритмичный, как сердцебиение спящего гиганта. Волконский потрогал скалу, и та дрогнула, осветив его пальцы блёклым сиянием.
— Лев… Кажется, тут всё немного живое.
Туман сгущался. В пяти метрах уже не было видно собственных ботинок. Я выдернул из-под сапога нож, царапнул клинком по камню — искры осветили на миг пространство. В дымке мелькнули тени: слишком длинные руки, слишком много суставов…
— Надвигается херня, — прошипел я. — Держитесь ближе. И не смотрите в туман.
Но Зубов уже тянул руку к мерцанию:
— Смотрите, светлячки!
Это не светлячки. Это глаза.
Туман окончательно сгустился. Я едва различал силуэты друзей, но их голоса доносились чётко — странные, будто из другого измерения.
— Лев, ты видишь его? — Зубов стоял на коленях, обнимая пустоту. Его руки обхватывали нечто невидимое, но он гладил воздух, как будто это был огромный розовый заяц. — Он такой мягкий… И уши! Смотри, какие уши!
Голицын, в двух шагах от него, уставился в лужу. Вода была мутной, но он явно видел что-то другое.
— Ты… ты я? — он тыкал пальцем в отражение, которое не повторяло его движений. — Нет, я — это ты! Кто из нас настоящий⁈
Волконский, самый трезвый из них, вдруг заорал:
— Держи его! Держи! — он метался, пытаясь схватить невидимого врага. Его руки сжимали пустоту, но он бил кулаками, как будто сражался с тенью. — Ты думал, я тебя не вижу⁈
Я попытался их окликнуть, но голос утонул в молоке тумана. Плюм, превратившийся в огненного хорька, шипел у меня на плече:
— Они уже в его власти. Ты следующий. — прошептал кто-то мне
